Последнее слово за мной
Шрифт:
Он шел слишком близко: то чуть опережая, то отставая. Шел со сноровкой человека его профессии: цепко оглядывал окружающих и внимательно следил за мной. Никогда я не чувствовала себя в таком положении. Вот сейчас-то, думалось мне, стоит сделать один неправильный шаг – и пиши пропало.
Такие фривольные мысли мне порядком не нравились. Этот Каллен никоим образом не мог мне навредить, ему платят за то, что я нахожусь в безопасности. И уж тем более стоит принимать во внимание тот факт, что главный здесь мой муж.
Однако
То, что в самолете мы сидели на соседних креслах и его вольготно расположившаяся на подлокотнике рука находилась в опасной близости от моей, задора ситуации не добавляло. Собравшись за время полета выкинуть всю эту дурь из головы, я решительно положила свою руку рядом с его. Она тут же сделалась точно свинцовая и совершенно не моя. Казалось, я за несколько часов ею даже не пошевелила ни разу. Проерзала добрых полчаса, но стоически отказывалась ее убирать.
***
В отеле мы оказались около восьми вечера. Жить нам предстояло в одном номере. Этот факт Джейкоб умолчал, справедливо полагая, что я найду в нем мало привлекательного. Мое измученное за последние несколько часов сознание словно отторгало любые новые переживания, навалившаяся отчаянная усталость камнем тянула вниз. Смирившись на сегодня со всем, я без слов прошла в свою спальню.
Завтра я все выскажу и Каллену, и Джейкобу. Они оба завтра узнают, почем фунт лиха, и не испугают меня ни взгляды эти жуткие, ни отрывистые фразы – ничего меня не испугает.
Завтра.
Я свалилась на широкую мягкую кровать и вдохнула приятный аромат чистого белья. Позабытый покой, что я ощущала сейчас, убаюкал меня почти сразу: уже находясь на грани двух миров, я подумала, что только в безликих номерах далеких от Америки отелей наконец-то свободна.
***
– Ты не заказал завтрак? – я ступила в залитую солнцем гостиную номера. Каллен, обратившись лицом к входной двери, читал газету на французском. – Уже двенадцать часов, самое время. Я всегда завтракаю в двенадцать.
– Я его уже съел, - в его ответе было столько же эмоций, сколько в шуршании переворачиваемой страницы печатного издания. – Я завтракаю в девять.
– Я думала, раз уж меня заставили с тобой нянчиться, ты принесешь хоть какую-то пользу, - пытаясь высушить полотенцем волосы, я опустилась на софу. – Закажи мне омлет и яблочный сок. Но омлет без бекона, вообще без всего. И сок свежевыжатый.
Каллен снова зашелестел газетой, головы в мою сторону не повернув. Еще вчера я бы молча проглотила такое неуважение, но сегодня чувствовался необыкновенный прилив сил. Сказалась ночь, проведенная в сладком беспробудном сне.
Полная решимости расставить все точки над «i», я прекрасно понимала, что терпение – лучший союзник.
– Я говорю, закажи мне омлет и…
– Я охранник, - прервал он, углубившись
– Сопровождающий, - ремарка все-таки не понравилась ему. Я ясно расслышала резкий выдох.
– Охранник. От слова «охранять». Телефон на столе.
Я поджала губы.
– Даже если и так, можно же оказать дружескую услугу, - стараясь изобразить ехидство, заметила я. Прозвучало капризно и униженно.
– Охранники не дружат, - он снова перелистнул страницу.
– Охранники – охраняют. «Охранять» - значит защищать от опасности.
– Смерть от голода – тоже опасность. Разве охранник не может быть другом?
– Мадам, ваша прежняя идея заказать себе завтрак и занять свой рот делом более полезным, чем болтовня, нравилась мне гораздо больше.
У меня перехватило дыхание. Воздух словно застрял в легких.
– Ты хамишь.
– Я даю оценочное суждение вашим идеям. Закажите себе завтрак.
Я чуть было не ответила возгласом: «А вот и не буду!», но поняла всю глупость этого поступка во время. Стыдно признавать, но этот раунд остался за ним.
Победитель не тот, кто выигрывает сражение, а тот, кто побеждает в войне.
Я заказывала себе завтрак, нарочито долго выбирая блюда, мельтеша у Каллена перед глазами и громко рассуждая вслух. Ему это совершенно точно не понравилось, и даже страницы он переворачивал с особым резким шорохом.
– Сегодня у меня свободный день, - сделав последний глоток кофе, я отставила чашку. – Где-нибудь через час я с подругой отправляюсь к морю. Здесь близ «Карлтона» есть набережная, но на ней сейчас наверняка слишком много людей, как ты думаешь?
– Наверное.
Попытка не пытка.
– Будь готов к половине второго, - бросив дружелюбие, скомандовала я.
***
Людей и правда было полно. Очки в пол-лица я не снимала, как, впрочем, и Каллен. Я полагала, что он отправится за мной в костюме и при галстуке, что могло бы дать мне пищу для злорадства: солнце палило хоть и не безжалостно, но с явным рвением. Однако Каллен надел светлые штаны с легким поло и выглядел щеголевато.
Джесси, прибывшая на Лазурный берег по той же причине, что и я, придерживая широкополую шляпу на голове, кокетливо рассказывала о приключениях на любовном фронте. В этот раз что-то про ревность и разбитые мужские сердца.
– …но я ведь ему ничего не обещала! – вздернув брови, удивилась она.
– Когда-нибудь твои забавы плохо кончатся, - я рассеянно глядела по сторонам.
Удобные шезлонги и огромный зонтик, отбрасывающий островок тени, стояли в относительном уединении. Лазурь моря перед нами сливалась с чистым оттенком неба. Нас обдувал легкий ветер. Совершенство портила исполинская фигура Каллена, истуканом стоявшего близ моего шезлонга. Он сложил руки за спиной и внимательно осматривал окрестность. Только слепой мог не увидеть в нем охранника.