Последнее убийство (Сборник)

Кристи Агата

В дверь постучали, и вошел клерк с бумагами. Люк дважды расписался, и ему выдали чековую книжку. Он поднялся.

— Вот и хорошо, что все оформлено,—сказал он.— Я удачно играл на скачках в этом году и много выиграл. А вы интересуетесь скачками? Мистер...

Мистер Джонс ответил, что, может быть, он и заинтересовался бы, но у миссис Джонс такие отсталые взгляды на это, что...

— А кто из местных жителей увлекается тотализатором?

— Майор Гартон. Еще любитель мистер Аббот. Тот в дни скачек старается освободиться

от всего, хотя его поездки порой бывают весьма неудачными.

— Ну, это участь многих любителей.

И, попрощавшись, Люк вышел из банка.

По дороге он закурил и задумался. Теперь из списка подозреваемых надо вычеркнуть и мистера Джонса. Представить его в роли убийцы было совершенно невозможно. Кроме того, в день скачек он никуда не выезжал. Тем не менее визит в банк не был бесплодным. Люк уцепился за две маленькие ниточки: майор Гартон и мистер Аббот, адвокат, оба уезжали в день скачек из поселка. Таким образом, любой из них мог быть в Лондоне в то время, когда мисс Пинкертон попала под автомобиль.

Хотя Люк и не подозревал больше доктора Томаса, он был бы в большей уверенности, если бы знал, что тот не покидал поселка в день скачек. Правда, смерть мисс Пинкертон могла быть и просто случайной, но эту гипотезу Люк сразу же отверг.

Люк сел в машину и направился к гаражу посоветоваться со специалистом по поводу перебоев в моторе. Механик внимательно выслушивал жалобы Люка, когда его отозвали:

— Джим, поди сюда на минутку.

Механик, веснусчатый парень, повиновался. Джим Харвей — ухажер Эмми Гибс,— вот кто это был. Он вернулся, извинившись за задержку, и техническая беседа потекла дальше. Люк согласился оставить машину в гараже.

Собравшись уходить, он спросил как бы невзначай:

— В этом году вы что-нибудь выиграли на скачках?

— Нет, сэр, я ставил на Кларигота.

— Я думаю, что на Джуджина мало кто и ставил, а он пришел первым.

— Да, конечно. Его совсем не рекламировали, и никто не предполагал в нем претендента.

— А вы видали когда-нибудь скачки в Лондоне?

— В этом году не пришлось, сэр, хотя мне этого очень хотелось.

Люк кивнул и вышел из гаража.

Джимма Харвея приходилось тоже вычеркивать из списка. По пути домой Люк снова повстречал майора Гартона с его псами. Майор, как всегда, пребывал в состоянии постоянного истошного крика. «Аугуст! Нелли! Неро!» — только и слышалось.

Его смеющиеся глаза остановились на Люке.

— Простите, кажется, мистер Фицвильям?

— Да.

— Я — Гартон, майор Гартон. Думаю, что встречу вас в Ашманоре. Меня любезно пригласила мисс Конвей. Только подумать: новое лицо в нашей глуши!

Здесь произошло непредвиденное: бульдоги заметили дворняжку и все втроем набросились на нее.

— Неро! Сюда! Что я сказал?

Когда наконец все было водворено на свое место и Люк наклонился, чтобы приласкать Нелли, она, к удивлению хозяина, завиляла

перед ним хвостом.

— Не знаю, как вам удалось так быстро завоевать ее симпатию,— удивился майор.— Я живу совсем рядом. Может быть, зайдем и выпьем чего-нибудь?

Люк принял приглашение, и они направились к дому. Разговор все время шел о собаках. Незаметно они подошли к дому и расположились в небольшой комнате с книжными стеллажами по стенам.

Предложив гостю сесть, майор стал, пошучивая, приготавливать напитки.

Люк огляделся. Между книгами торчали фотографии собак. Над камином висел большой портрет красивой женщины.

— Моя жена,— сказал майор, перехватив взгляд Люка.— Замечательная женщина. Посмотрите, как много характера в ее лице.

— Да, действительно,— согласился Люк, рассматривая портрет покойной миссис Гартон.

Она была изображена в розовом шелке с букетом белых лилий. Губы ее были сжаты в суровую линию.

— Замечательная женщина,— повторил майор,— она умерла больше года назад. С тех пор я сам не свой.

— Да? — заметил Люк, немного теряясь.

— Давайте сядем сюда,— показал майор на старые кресла.

Майор выпил виски с содовой и продолжал:

— Любому парню нужна жена, чтобы держать его в руках, иначе он разболтается.

— Но, право же...

— Мой мальчик, я знаю, что говорю. И заметьте, женитьба сначала кажется очень сложным делом. И парень, пожалуй, скажет: «Будь все проклято, я себя не переделаю!» Но потом он смирится. Это укрепляет дисциплину.

Люк подумал, что жизнь Гартона с женой больше напоминала военную кампанию, чем наслаждение семейным очагом.

— Женщины,— продолжал майор,—натуры очень странные. Иногда кажется, что они неприятны, но они поддерживают в мужчине дух.

Люк хранил почтительное молчание.

— Вы женаты? — спросил майор.

— Нет, сэр.

— В таком случае у вас все еще впереди.

— Ваши взгляды можно только приветствовать,— заметил наконец Люк.— В наше время мало кто одобрительно отзывается о браке, хотя так просто получить развод.

— Ха! Но молодежь вызывает во мне отвращение. Никакой энергии, никакой стойкости. И мужества нет!

Люк еле удержался от вопроса, что он подразумевает под мужеством, а майор продолжал:

— Лидия пользовалась в поселке всеобщим уважением. Она не терпела дерзости. За год у нас сменилось шестнадцать поваров... и горничных.

Люк подумал, что едва ли это можно было отнести к таланту управления миссис Гартон.

— И слуги действительно оказывались плохими? — поинтересовался он.

— Конечно. Хотя многие из них покидали нас сами,

— Да, крепкий характер. Но не было ли это иногда немного затруднительным?

— О, я не обращал внимания на такие пустяки. Я сам прекрасный повар и могу сварить и изжарить что угодно. Лидия была слаба здоровьем для домашней работы,