Последнее воплощение
Шрифт:
Найя с улыбкой посмотрела на своего брата Гейта, который все утро провел на смотровой площадке башни вместе со стражниками, чтобы первым сообщить о появлении долгожданных зиганьеров. Затем она аккуратно воткнула иглу в незаконченный вышиваемый пейзаж, сложила ткань, убрала ее в шкаф и только после этого встала и подошла к окну, открывающемуся во двор замка. Если бы рядом не сидела матрона Раймилна и не следила за каждым ее движением, то Найя, несомненно, просто бросила бы шитье на стол. Но дочь барона Кайдивара не могла позволить себе поступать так, как ей хотелось.
— Найя, я видел
Матрона Раймилна встала, выпрямилась и строго произнесла:
— Юный барон Гейт Кайдивар, вам пора бы уже освоить хотя бы основные правила хорошего тона. Обличенный властью правитель должен служить примером уверенности и мудрости. А быстрый бег, учащенное дыхание и громкие крики никак не способствуют укреплению вашего авторитета в глазах ваших будущих подданных. Кроме того, я должна заметить, что зиганьеров вы видеть никак не могли. Скорее всего, вы видели лишь облако пыли, поднимающееся над холмом Спящего Вепря.
Гейт сразу сник и потупился. Суровая отповедь матроны мгновенно испортила ему настроение.
Найя отвернулась от окна, чтобы поддержать брата:
— Никто из слуг запыхавшегося Гейта не видел, значит, с его авторитетом ничего страшного не случилось. А пыль из-под копыт лошадей зиганьеров — это первый знак их появления. Иди сюда, Гейт, посмотри: наш папа собирает дружину.
Мальчуган с немой благодарностью посмотрел на сестру. Не в первый раз Найя защищала его от придирок Раймилны. Девушка в совершенстве изучила характер матроны, поэтому в некоторой степени научилась смягчать ее обычную привередливость. Правда, самой Найе для этого пришлось стать идеальной наследницей барона Кайдивара. А для пятнадцатилетней девушки это было нелегко, очень нелегко.
Пока Гейт придвигал к окну тяжелый стул, чтобы с него лучше рассмотреть суету во дворе замка, Найя с завистью смотрела на детей, которые шумной толпой выскочили за ворота.
«Счастливые, потому что свободные, — подумала девушка. — Они могут делать то, что хотят. Захотели — отправились к морю купаться. Захотели — пошли в порт смотреть на корабли из далеких стран. Захотели — побежали встречать зиганьеров. Если бы я не была дочерью барона, если бы у меня были светлые волосы и меня звали бы не Найей, а как простолюдинку — Готкой или Далкой — то я сейчас бежала бы вместе с ребятами босиком по теплой траве, как когда-то в далеком беззаботном детстве.»
Найя тихо вздохнула, так, чтобы не заметили матрона и брат, и начала вспоминать…
…Последний раз зиганьеры приезжали к замку барона Кайдивара пять лет назад. В то время Найя даже не знала о существовании троюродной маминой тетушки — матроны Раймилны.
Тогда вместе с детьми замковой стражи и прислуги она побежала на самый край городка, примыкавшего к скале, на которой стоял замок. Бежать вниз по мощеным улицам было легко и приятно. Казалось, еще немного, и ноги оторвутся от земли. Нынешняя, пятнадцатилетняя Найя, улыбнулась, вспомнив свои тогдашние ощущения. Помнится, она даже раскинула руки в стороны, чтобы взмахнуть ими и полететь, если каменная мостовая на самом деле уйдет из-под ног…
А потом
В те благословенные годы Найя почти не замечала разницы между потомками морского народа и простолюдинами. Первые отличались высоким ростом, худощавым телосложением и черными прямыми волосами. Вторые были ширококостными, светловолосыми и голубоглазыми. Но так как морской народ высадился на этот берег более ста лет назад, смешанные браки привели к уравниванию черт двух наций, особенно среди горожан. Пожалуй, только знать и Избранная Дружина хранили свою кровь в чистоте.
Тоненькая, высокая не по годам девочка с длинными черными волосами, заплетенными в косу, почти ничем не выделялась в толпе горожан, моряков и портовых рабочих. Белобрысые ребятишки толкали ее локтями, как ровню, и кричали в уши, чтобы перекрыть гомон:
— Смотри, Найя, облако пыли уже закрыло всю низину между холмом Спящего Вепря и скалой Одинокого Дерева!
— Видишь, герольды барона Кайдивара поскакали навстречу зиганьерам, чтобы указать им место для стоянки.
«Барон Кайдивар — мой отец,» — хотела сказать девочка, но промолчала. Барон являлся человеком из обычных серых будней, а зиганьеры казались почти сказочными существами.
Через некоторое время раздались крики:
— Вот они! Едут!
Наконец-то долгое ожидание было вознаграждено. Послышался топот множества конских копыт, и мимо людей пронеслась красочная кавалькада: в сопровождении герольдов и вооруженных дружинников барона Кайдивара ехали шестеро зиганьерских послов. Их легко было узнать по внешнему виду: смуглой коже, черным кудрявым волосам, орлиному профилю и обязательной бородке клинышком.
Одежда зиганьеров также разительно отличалась от нарядов горожан. Все шестеро носили одинаковые широкие ярко-алые шаровары, заправленные в высокие, черные, блестящие сапоги, на которые каким-то чудом не прилипала дорожная пыль. Зато разноцветные рубахи зиганьеров поражали своей пестротой и невероятным сочетанием красок.
— Я слышал, что ткани они окрашивают красками, сваренными из сорока семи степных цветов, — с видом знатока произнес стоявший неподалеку купец, но на его слова никто не обратил внимания.
На головах зиганьеры носили широкополые шляпы с султанами белоснежных перьев птицы-кометохвоста. Несмотря на быструю скачку, шляпы с голов не слетали. Да и вообще, зиганьеры держались в седлах так, словно родились на скаку. По сравнению с их прямой гордой посадкой даже лучшие дружинники барона выглядели неуклюжими пентюхами, впервые севшими на лошадь.
Под копыта лошадей горожане бросили несколько букетов цветов. Один из зиганьеров, не снижая скорости, быстро свесился с седла, подхватил букет и помахал им в воздухе, одарив встречающих белоснежной улыбкой.
Толпа взорвалась восторженными криками и рукоплесканиями.
Все это продолжалось лишь несколько секунд. Кавалькада промчалась мимо горожан и направилась к замку. На мгновение Найя пожалела, что не осталась дома. Ведь она могла бы посмотреть на послов вблизи и, может быть, даже поговорить с ними.