Последнее воплощение
Шрифт:
— Похоже, граф Гамилианский был готов к тому, что деревня откажется подчиниться добровольно. Он привел с собой свой отряд и оставил его неподалеку в долине.
— Почему же он не атаковал сразу?
— Не знаю. Может, его посольство на самом деле было разведкой? Граф знал, что нелюди никогда не нападут на мирных послов, и лично явился в деревню, чтобы определить количество жителей и наметить пути наступления.
— Ну, что же, он сейчас узнает, что нелюди способны объединиться и дать отпор непрошеным гостям, — заявила Комета.
Дождавшись, пока большая часть пехоты
— Куда вы так торопитесь, храбрые воины?
Первые солдаты из колонны пехоты были уже достаточно далеко, поэтому не заметили появления Кометы и продолжали идти по направлению к деревне. Ближайшие воины остановились. Стрелки взяли наизготовку свои ружья и раздули тлеющие фитили. Но выстрелов не последовало. Солдаты с удивлением смотрели на юную полуобнаженную девушку и косились на своего командира, ехавшего позади.
Граф Эрдаван Гамилианский поднял руку, приказывая следовавшей за ним коннице остановиться, и с подозрением оглядел кусты за спиной Кометы. Но древоточцы затаились у корней сквател, а Хрумпин спрятался за толстым стволом одного из деревьев.
Граф, видимо, был не очень высокого мнения о стратегических способностях нелюдей, поэтому решил, что опасаться нечего.
Он приказал двоим ближайшим всадникам:
— Притащите мне эту девчонку!
Те повернули коней и начали взбираться по склону.
Комета, не отрывая глаз от приближавшихся людей, тихо сказала прячущимся за кустами древоточцам:
— Когда они подойдут поближе, валите на них одно или два дерева. Не больше.
Всадники поднимались в гору довольно быстро. Они весело переговаривались и оценивающе поглядывали на девушку. Люди даже не попытались обнажить шпаги или достать пистолеты. Комета сделала несколько шагов назад, чтобы ее не задели ветви падающих сквател.
— Давайте! — крикнула она.
За спиной Кометы вначале послышался хруст подгрызаемой древесины, затем раздался треск последних лопнувших волокон. Девушка обернулась, чтобы в случае необходимости увернуться от падающего дерева. Но этого не потребовалось — древоточцы могли завалить любое дерево так, чтобы его вершина попала на вбитый в землю колышек.
Всадники заметили падавшее дерево лишь тогда, когда оно уже начало свое движение вниз. Лошади испуганно заржали, люди окоченели от ужаса. Но избежать опасности они не успели. Рухнувшая скватела всей массой своей кроны накрыла двух всадников.
Люди на дороге закричали и запаниковали. Несколько стрелков выстрелили в сторону Кометы, но девушка уже скрылась в кустах и вместе с кентавром и древоточцами спряталась за деревьями, так что пули не причинили никому вреда. Те солдаты, что ушли вперед, развернулись и побежали обратно, решив, видимо, что нелюди атакуют с тыла или с флангов.
Граф Гамилианский постарался навести в своем отряде хоть какой-нибудь порядок. Он приказал пехотинцам сомкнуть ряды и развернул конницу в сторону леса, где прятались Комета, Хрумпин и древоточцы. Наверное, он предполагал, что вслед за падением дерева последует атака.
Но Комета приказала древоточцам тихо затаиться
— Только бы из деревни никто не ринулся в атаку, — прошептала Комета Хрумпину.
Кентавр понимающе покачал головой, соглашаясь с девушкой. Но их опасения оказались напрасны, деревенские жители строго выполняли приказы Кометы. Издалека деревня казалась брошенной и обезлюдевшей (вернее, обезнелюдевшей).
Наверное, граф Гамилианский решил, что упавшее дерево стало единственным отчаянным жестом нелюдей, покинувших родную деревню. Он послал наверх две дюжины человек, чтобы они помогли попавшим под дерево всадникам или же достали их трупы.
Пехотинцы медленно двинулись вперед, готовые обратиться в бегство при первой опасности. Комета жестами показала древоточцам, что теперь можно валить все оставшиеся сквателы. Те начали тихо подгрызать деревья, стараясь, чтобы звуки их работы не долетели до людей.
Пехотинцы приблизились к упавшему дереву. Неизвестно, были ли живы всадники, но одна лошадь продолжала биться и хрипло ржать. Часть солдат попыталась пробиться сквозь переплетение веток к своим товарищам, другая часть направилась в сторону кустов, за которыми скрывался отряд Кометы.
Девушка махнула рукой, и еще десять огромных деревьев обрушились на людей. Послышались крики боли и отчаяния. Стрелки снизу больше не стреляли, боясь попасть в своих же товарищей.
Граф Гамилианский решил больше не рисковать, посылая солдат наверх. Ведь склон горы покрывал целый лес сквател, и граф вполне резонно опасался, что все эти деревья могут рухнуть людям на головы.
Поэтому Эрдаван Гамилианский отдал единственно правильный с его точки зрения приказ:
— Захватить деревню!
Отряд графа двинулся вперед. Первыми по-прежнему шли пехотинцы. Они ожидали, что деревня окажется пуста, поэтому первые стрелы, выпущенные кентаврами, оказались для них полной неожиданностью. Несколько стрелков было убито на месте, несколько ранено. Солдаты сгрудились в толпу, ощетинились копьями и секирами и открыли ответный огонь. Но дома горных жителей были выстроены из камней и толстых бревен, поэтому пули не могли пробить их стены. А кентавры, выскочив из-за угла и выпустив пару стрел, тут же исчезали из вида. Пули запоздало щелкали по тому месту, где они только что находились. Такая тактика была хороша еще тем, что люди не могли определить, со сколькими врагами они имеют дело.
Граф Гамилианский закричал:
— Вперед, пехота! Не стойте на месте, как остолопы! За короля Нарданала!
Он не мог послать вперед конницу, так как пехотинцы перекрыли дорогу. Кроме того, граф по-прежнему опасался удара из леса и потому держал самую сильную часть отряда при себе. Паланкин отца Балимолта поравнялся с графом. Священник не желал находиться в неохраняемом обозе.
Комета из-за кустов наблюдала за завязкой боя.
— Я должна попасть в деревню! — воскликнула она. — Гардалат издалека не увидит моего сигнала. Если люди пойдут в атаку, то мы проиграем сражение.