Последние флибустьеры
Шрифт:
— Если не объяснишь, не догадаюсь.
— Мясо гасконцев очень горькое по сравнению с плотью других людей.
— Это потому что они слишком желчны, черт побери!
— И вот акулы отдадут предпочтение бифштексам из мяса твоего и сеньора Буттафуоко, а мои ноги они пощадят. На них ведь акулы найдут весьма тощие икры. А!.. Вот и они!.. Хватайте шпаги, сеньоры, и попытаемся прославить Гасконь, Нижнюю Луару и Бискайю.
— Войной с рыбами!.. — усмехнулся Буттафуоко.
— Сеньор, они не менее опасны, чем люди.
— Верно, только они не слишком-то оценили нашу доблесть.
В это время разъяренная
Трое авантюристов быстро перенесли на нос бочонок с водой и ящик с продуктами; они считали, что так шлюпка должна стать остойчивее; [56] а сами они собрались на корме и начали отчаянное сражение, подбадривая себя громкими криками.
56
Остойчивость — способность судна плавать в нормальном вертикальном положении и возвращаться в него, после того как оно было выведено из этого положения.
— Вперед, Гасконь!..
— Бей, Нижняя Луара!..
— Коли, Бискайя!..
Первой акуле, подошедшей к самой корме и попытавшейся схватиться острыми как сталь зубами за борт, не повезло, потому что буканьер был готов воткнуть свою шпагу в широко раскрытую пасть и пригвоздил акулий язык к нёбу. Несчастная рыба перекувыркнулась и отплыла, оставляя за собой кровавый след. Не лучше пошли дела и у второго хищника, в яростном порыве атаковавшего шлюпку, пытаясь боднуть ее своей головой. Она попала под руку гасконцу, и можно себе представить, насколько основательно нанес свой удар отчаянный забияка.
Вжиг!.. Вжиг!.. Два точно нанесенных укола драгинассы, — и оба окончания молота оказались полностью отрезанными.
Бедная акула, получившая такое ужасное ранение, остановилась на какой-то миг; два ручья крови хлынули из ран, и акула скрылась в глубине.
Но сражение только начиналось. Других акул только разъярили потеря товарок и упорное сопротивление; они окружили шлюпку и сильно встряхивали ее, пытаясь перевернуть. Шпаги работали без отдыха: град ударов сыпался на чудовищ, их колола и кромсала сталь, поверхность океана окрасилась кровью, но морские монстры не отступали.
Трое авантюристов были вынуждены переходить с носа на корму, смотря по тому, с какой стороны грозила опасность. Глубокий страх начинал понемногу овладевать даже такими закаленными сердцами, которые не один раз встречались со смертью в бою. Одна мысль о том, что с минуты на минуту они могут оказаться в пасти чудовища, в немалой степени отнимала силы. Авантюристы яростно сражались уже с четверть часа, постоянно рискуя оказаться в воде, когда внезапно раздался ружейный выстрел, и одна из акул, пораженная меткой пулей невидимого стрелка, выскочила на полкорпуса из кровавой пены и рухнула опять в воду. Почти сразу же послышались еще два выстрела, и две другие акулы встретили ту же судьбу.
Буттафуоко бросил быстрый взгляд вокруг.
Большая пирога внезапно, как показалось, вынырнула из воды; в ней сидела дюжина человек в
— Флибустьеры!.. — громко крикнул Буттафуоко.
— Tonnerre!.. И как раз вовремя, — сказал гасконец и нанес последний укол.
Пять минут спустя трое авантюристов, чудесным образом избежав ужасной смерти, причем дважды, поднялись на борт флибустьерской пироги и попали в объятия Равено де Люсана.
Глава IX
ПОСЛЕДНИЕ ФЛИБУСТЬЕРЫ
Флибустерия, удивительная республика бандитов, не знавших ни любви к родине, ни жажды славы, ни карьерных амбиций, которая обрушилась на Центральную Америку, вдохновляемая единственной целью: грабить и наслаждаться, в то самое время, когда начинается наш рассказ, уже не была такой страшной и подвижной, как морские волны (как некогда ее называли).
В Мексиканском заливе [57] флибустерия умерла вместе с последними грабежами Монтобана и другого французского дворянина Сардо, бискайца, известного под именем Баск, а также Жонке.
Раз уж мы поставили себе целью рассказать о подвигах этих последних корсаров, которые своими удивительными деяниями в последний раз дают нам возможность бросить взгляд на их сообщество, то и займемся прежде всего этими морскими бродягами, а потом уже отправимся на Тихий океан, где Береговое братство еще внушало немалый страх.
57
Под Мексиканским заливом автор понимает не только названный морской водоем, но и Карибское море, часто объединяя оба бассейна термином «Залив».
Подвиги названной четверки можно считать последними, потому что после них флибустьерство исчезло из Мексиканского залива и с Тортуги; сам остров после ухода флибустьеров опустел и поджидал первых попавшихся новых поселенцев.
Монтобан широкую известность получил безумно дерзкими набегами. Про ведомых им флибустьеров говорили, что невозможно даже себе и вообразить людей, которые бы с большим энтузиазмом шли на открытый грабеж.
Однажды орава флибустьеров предложила за определенную плату обеспечить полную безопасность какому-нибудь испанскому кораблю с богатым грузом. Но едва берег скрылся из поля зрения, как один из этих пиратов стал уговаривать сотоварищей неожиданно приблизиться к охраняемому судну и взять его на абордаж.
Услышав такие речи, Монтобан, командовавший в тот раз авантюристами, приказал спустить шлюпку, посадить туда всех желающих нарушить договор и бросить их на волю волн. Флибустьеры принялись энергично отнекиваться, говоря, что никто из них и не думал воспользоваться коварным предложением, — так испугал их приказ командира. Злоумышленника же оставили на первом встреченном необитаемом островке; причем все флибустьеры поклялись, что подобный бесчестный и бессовестный моряк никогда больше не может стать членом Берегового братства.