Последние годы Сталина. Эпоха возрождения
Шрифт:
С. Аллилуева мучительно многократно возвращается к этой теме: «…Врач пришел бы тут же. Но вместо этого, в то время как весь взволнованный происходящим персонал требовал вызова врача ( тут же, из соседнего здания, в котором размещалась охрана), высшие чины охраны решили соблюдать «субординацию»: известить своих начальников и спросить, что делать ( отец лежал тем временем на полу безо всякой помощи).
По официальной версии, врачи осмотрели больного лишь утром 2 марта. Описывая момент прибытия врачей, Хрущев пишет: «Из врачей помню известного кардиолога профессора Лукомского… Зашли
По записям Мясникова, сделанным со слов министра здравоохранения Третьякова, после того как утром«в седьмом часу» Сталина нашли «распростертым на полу… больного положили на диван, на котором он и пролежал все дальнейшее время». То есть этой официальной версией обнаружение больного на полу переносится уже на утро 2 марта.
Но, описывая прибытие врачей, Хрущев дальше начинает врать: «Тут ему сразу разрезали костюм, переодели и перенесли(курсив мой. — К.Р.) в большую столовую, положили на кушетку, где он спал и где побольше воздуха. Тогда же решили установить рядом с ним дежурство врачей».
Однако вспомним. Лозгачев рассказывал, что больного перенесли из «малой столовой» в « большую столовуюна большой диван… Мы перенесли потому, что там воздуха было больше…Бутусова отвернула ему завернутые рукава сорочки». Эта перетранспортировка произошла, по его словам, в 10 часов 30 минут вечера1 марта, когда Старостин якобы передавал по телефону Игнатьеву информацию о том, что Сталина нашли лежащим на полу. Но Хрущев в воспоминаниях утверждает, что, прибыв после этого звонка охраны на дачу, члены политбюро в главный дом якобы не заходили.
Очевидно, что переодевание и перенос больного из помещения в помещение происходили без участия профессора Лукомского. Врачи просто не имели права разрешить недопустимую транспортировку больного в инсультном состоянии, тем более его «переодевание», но, по признанию Хрущева, это было сделано.
Когда? С какой целью? И в какую одежду? Ответ на второй вопрос можно найти в описании последних минут жизни Вождя. Молодых специалистов Г.Д. Чеснокову и Владимира Неговского привезли из НИИ с установкой для искусственного дыхания. Кроме них, никто не умел ею пользоваться.
«К вечеру 5 марта сердце начало останавливаться, — вспоминала Г.Д. Чеснокова. — Мы с Неговским решили — надо делать массаж сердца. Мы открыли его грудь. Сталин был одет в домашний халат, под ним рубаха без пуговиц, брюки. Я распахнула халат, спустила брюки. Рубашка мешала. Я сначала хотела ее стянуть, а потом разорвала. Руками. Я сильная была. А ножницы искать уже времени не оставалось. Было видно, что сердце останавливается, счет шел на секунды. Я обнажила грудь Иосифа Виссарионовича, и мы с Неговским начали попеременно делать массаж —
Эта «рубашка Сталина» мешала не только Галине Дмитриевне. Обратим внимание. Она появляется во многих свидетельствах. Дважды в рассказе Лозгачева. Когда Матрена Бутусова раскатывала у нее рукава и затем: «В 9 часов 2 марта приехали врачи… Начали осматривать Сталина. Руки у них тряслись. Пришлось помочь разрезать рубашку на товарище Сталине». «Пришлось разрезать ее ножницами», — пишет Рыбин.
Но что поражает в воспоминаниях Чесноковой? Это то, что на умиравшем был домашний халат! Если бы его переодевали врачи, то «домашний халат» совершенно не уместная одежда для находившегося в бессознательном, инсультном состоянии больного. Как будет видно позже, в освидетельствовании утром 2 марта врачи отметили: «больной лежит на диване на спине… абсолютный покой, оставить больного на диване».
То есть в домашний халат больного одели до прихода врачей и с единственной целью: создать впечатление, что в момент наступления инсультного состояния он только что встал с постели. Как вскользь упоминает С. Аллилуева, «…через несколько часов, так как вся охрана дачи и вся обслуга уже не на шутку разъярились. Наконец члены правительствапотребовали, чтобы больного перенесли в другую комнату, раздели и положили в постель, — все еще без врачей».
Кто эти «члены правительства»? По чьему указанию перенесли и переодели больного? Чтобы ответить на эти вопросы, вернемся к «мемуарам» Хрущева. «Тут ему сразу разрезали костюм, — рассказывал он, — переодели и перенеслив большую столовую, положили на кушетку, где он спал и где побольше воздуха».
Примечательно, что в другом фрагменте дочь Сталина пишет, что решение высших чинов охраны «соблюдать «субординацию»: известить сначала своих начальников и спросить, что делать… заняло многие часы (отец лежал тем временем на полу безо всякой помощи), и наконец приехало все правительство, чтобы воочию убедиться, что действительно произошел удар, — диагноз, который первой поставила подавальщица Мотя Бутусова». Очевидно, что С. Аллилуева «правительством» называет «четверку» политбюро: Хрущев, Маленков, Берия и Булганин.
С учетом приведенных свидетельств и версий попробуем все-таки разобраться, что же произошло на Кунцевской даче в действительности?
Чтобы ответить на этот вопрос, попытаемся реконструировать события на основе приведенных выше документов, дополнив их логическими связками, и будем исходить из общеизвестной истины, что всякая обдуманная ложь на 99 % строится на реальных событиях, позволяющих создать достоверный фон случившегося, и только один ее процент служит для искажения самого существа информации.
Правда, распространена и обратная разновидность лжи: откровенная клевета, но это полемическая форма политической борьбы, и в данном случае она не могла быть реализована полностью.
Так как же могли реально развиваться события в действительности?
Хрущев в своих воспоминаниях указывает: «В феврале1953 г. Сталин внезапно заболел. Как это случилось?» Обратим внимание, что автор внезапную болезнь связывает не с мартом, что казалось бы естественным, а именно с февралем. С днем совещания, начавшегося в 24 часа 28 февраля, с «обедом» на сталинской даче.