Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»
Шрифт:
В четыре часа утра грохот артиллерийских орудий потряс Будапешт.
— Нас обстреливают, — звонит премьер-министру Кирали.
— Не беспокойся. Советский посол у меня. Он как раз сейчас говорит с Москвой. Это недоразумение, — ответил Надь.
Советский посол действительно находился рядом, как всегда излучая искренность и дружелюбие.
— Наше правительство намерено вывести свои войска немедленно, и мы хотим продолжить переговоры, — повторил Андропов то, о чем недавно говорил Кирали.
Поверив, Надь вновь подтвердил свой приказ защитникам города, запрещающий им открывать огонь. Советский посол
А грохот снарядов становился все ближе.
Надь попросил связать его с советским штабом. Телефон молчал. Только теперь он понял, что все, что говорил ему советский посол, было хорошо рассчитанной игрой. Посол знал, что переговоры уже прерваны, 1Гго венгерская делегация арестована, и продолжал лгать с улыбкой на устах.
В руках правительства оставалось еще радио. Наконец-то Надь решился сказать то, что уже давно мало для кого оставалось секретом.
— Рано утром советская армия начала наступление на нашу столицу с очевидной целью свергнуть законное демократическое правительство Венгрии, — звучал по радио голос Надя. — Наши войска сражаются.
Речь эта в московских газетах напечатана не была. Но появившееся в них сообщение о том, что советская армия ведет бои против войск правительства, которое еще вчера превозносилось как подлинно социалистическое и дружественное, произвело полный переворот в сознании многих заставив раз и навсегда отбросить веру в слова советских руководителей.
В начале ноября на лекции по международному положению в Библиотеке им. Ленина в Москве, на которой был и автор, почти все вопросы касаются только венгерских событий. Когда лектор в очередной раз отказался от ответа, я с места потребовал рассказать правду о том, что
происходит в Венгрии. Вся аудитория, человек примерно двести присоединяются к этому требованию. ’То, о чем пишут в газетах — недостаточно”,
– кричат из зала.
— Разве среди присутствующих есть такие, кто сомневается в том, что советская печать пишет только правду?— обращается с вопросом к аудитории лектор. В ответ встает весь зал. Однако и это не действует. Лектор продолжает уклоняться от вопросов. Тогда присутствовавшие начинают уходить. Зал остается пустым.
В МГУ одна из партячеек выдвигает программу из трех пунктов: ликвидировать разрыв в заработной плате между партийными чиновниками и рабочими; давать в прессе правдивую информацию о положении в стране и мире; опубликовать статистические данные об уровне жизни за рубежом.
Вспыхивают забастовки на шарикоподшипниковом заводе в Москве и автозаводе в Сталинграде. Из-за волнений закрывают Свердловский университет.
Вот этого больше всего и боялись советские правители. Когда американский посол Болен спросил маршала Жукова: ”Не доказывает ли ввод советских войск в Венгрию, что существующий там режим потерял всякую опору и что все население против него?”, маршал не нашелся что ответить.
Еще недавно рядившийся в одежды „народной” власти народ полностью отказал в поддержке. Советские руководители прекрасно понимали, что они народной поддержкой не пользуются, что и их режим держится лишь силой страха перед силой штыков. Венгрия показывала, как, отбросив страх, люди перестают бояться не только штыков, но и танков. Маленькая страна звала и других последовать ее примеру.
Советские правители
Речь Надя ничего изменить не могла. Было уже поздно.
С революцией в Венгрии было покончено.От нее остались лишь воспоминания, могилы погибших и беженцы.
Ричард Никсон встретил их в австрийском лагере Андаи. Вице-пре-зидент слушал полные горечи и разочарования рассказы венгров, которые не могли понять, почему демократический Запад не пришел на помощь им, борющимся за демократию. Они не знали, что Соединенные Штаты в этот момент были заняты не тем, как помочь борцам за свободу и демократию в Венгрии, а осуждением своих союзников — Англии, Франции и Израиля за то, что те попытались преподать урок зарвавшемуся кандидату в арабские Гитлеры — Насеру.
Пройдут годы, и в своей книге ’’Настоящая война” Никсон придет к выводу: „Мы должны объявить, что мы считаем себя свободными действовать в зоне советских интересов точно так, как они действуют в нашей”.
США к этому готовы не были. Никсону было известно заявление государственного секретаря Даллеса о том, что Соединенные Штаты не рассматривают Венгрию как своего потенциального союзника. Это заявление было сделано как раз в те роковые часы, когда на улицах Будапешта шла борьба за свободу. Государственный секретарь не увидел в борцах за свободу союзников. Он не понял, что единственным надежным союзником Америки являются народы стран, стремящихся скинуть коммунистическое ярмо. Это было трагическим заблуждением.
Американский посол в Москве Чарльз Болен получает указание немедленно довести заявление Даллеса до сведения Хрущева. Узнав, что советские лидеры находятся на приеме в турецком посольстве на Садово-Самотечной улице, он тут же отправляется туда. Встретив Хрущева, американский посол, как он сам о том пишет, в беседе с ним специально подчеркнул, что Эйзенхауэр полностью одобряет сказанное госсекретарем. Болен замечает, что происходящее сейчас в Венгрии — результат того, что Сталин не прислушался к советам Рузвельта и Черчилля и не согласился дать больше свободы странам Восточной Европы.
— Возможно, вы правы, — ответил Хрущев. — Однако Сталин, несмотря на все его ошибки, был очень умным человеком. — Он помолчал и добавил. — Он был гениальным человеком.
Через полгода после XX съезда партии, после всего того, что он сам предал гласности о нем, Хрущев все еще считал Сталина гением. Опять возникает вопрос: когда же он был искренен — на съезде или разговаривая с американским послом? Или это была все та же ленинская диалектика в действии? Делай сегодня так, как тебе выгодно, и забудь о том, что говорил вчера.