Последние первые планетяне
Шрифт:
– Стоять! – выпалила девушка. Она невольно отшатнулась от нависшего над ней бугая и уставилась на Моргунова. – Что значит, поднимайте людей? – спросила Максим. – Там трое наших. Просто прогоните их за территорию. Как я сказала, вы вправе…
– Не в этом проблема, дорогуша, – перебил бизнесмен. Он обогнул стол, делая вид, что поправляет сбитое пинком кресло, хотя на деле приблизился к одному из выдвижных ящиков. Покачав головой, Моргунов сказал: – Видишь ли, твои приятели, если не кретины, обнаружат на шахте то, что не полагается для чужих глаз. Они сделают неверные выводы.
– Что вы несете?
– Я не допущу. Когда до исполнения заветной цели остается последний шаг… Старина Громов не мог уйти напрасно. Ты должна понять. Я желаю городу только процветания.
Макс теперь осознала, какую роковую допустила ошибку.
– Как вы?.. –
– Я польщен, – улыбнулся Михаил. То была даже не хищная, а демоническая усмешка. – Впрочем, стоило остаться верной товарищам.
Дальше все свершилось быстрее, чем даже разряд молнии рассекает затянутый тучами небосвод. Моргунов дернул за ручку ящика, и спустя всего миг крупный охотничий револьвер лежал в его руке, готовый к стрельбе. Макс потянулась за своим табельным, однако охранник не позволил ей. Он схватил девушку – у той не было даже шанса вовремя выхватить пистолет. Михаил выстрелил, практически не целясь. Это мгновение удивительным образом напомнило ему убийство Василия Громова. Как в прошлый раз, рука Моргунова нисколько не дрогнула. Единственного выстрела оказалось достаточно. Он попал почти точно в сердце.
Никто за пределами особняка не слышал стрельбы. Максим скончалась на месте.
51
В тот самый момент, когда Максим переступала порог дома Михаила Моргунова, еще не подозревая, что ей не суждено выйти из него живой, ее обманутый сослуживец подъезжал к зданию полицейского управления. Марк Князев, как и брат, был от роду натурой наивной, и ему в голову не могло прийти, что девушка станет пользоваться его доверием. Уж тем более, что она провернет за спинами коллег какой-либо гнусный по отношению к полиции замысел. В то же время, в отличие от неопытного товарища, Борис Хоев, дежуривший ночью в штабе, являлся законником другого склада ума. Повидавший на фронтире все, что только в принципе бывает на девственных приграничных землях, он встречал на своем веку уже все возможные формы обмана и предательства. Когда Марк заявился ни с того ни с сего в управление, старик тотчас почуял неладное. Он потребовал в точности рассказать, что случилось, и первая мысль, что пришла Борису в голову, по сути, была верной. Максим обвела коллегу вокруг пальца. Он обреченно заключил, что в эту минуту Моргунову докладывают о незаконном обыске шахты.
Разъяренный не столько предательством Макс, сколько собственной глупостью, Князев стремглав понесся к поместью бизнесмена. Он пару раз, когда петлял по безобразным дорогам за городом, едва не слетел с электроцикла – до того спешил, – и все же, прибыв на развилку, понял, что опоздал. Ни Максим, ни байка было не видать. Робкая надежда, что старик ошибся, умерла в парне.
Марк продолжил путь в направлении особняка, и уже через километр заметил вдалеке огни мчащейся навстречу колонны. Надеясь, что тусклый ближний свет электроцикла остался невидим, Князев соскочил с дороги и, оставив байк на обочине, спрятался за густой порослью терновника. Вереница из трех машин вскоре пронеслась мимо, оставив после себя лишь едкое облако пыли. Засев в неглубоком кювете, Марк с трудом разглядел пролетевшие машины, но не сомневался, что это люди Моргунова. Не меньше дюжины: четверо на автомобиль.
Дождавшись, пока колонна доедет до развилки, Князев выкатил байк из кювета и тихо последовал за ней. Старые фермерские пикапы так грохотали на разбитых дорогах и так ярко освещали путь перед собой, что Марк держался от них на расстоянии в полкилометра и тем не менее не упускал из вида. Особенно сподручно следить за людьми Михаила оказалось, когда выехали на плато к северу от города. Колонна недолго тащилась по окружному шоссе, а затем ожидаемо сошла на новую дорогу. У Князева не было сомнений, что наемники устремились к шахте. Парень смирился, что Максим действительно сдала товарищей с потрохами.
Свернув в направлении железорудного участка, колонна между тем заметно прибавила ходу и до рабочего лагеря добралась быстрее, чем за полчаса. Марк все это время неприметно следовал за людьми Моргунова, однако даже не подумал о том, что и сам мог стать чьим-либо объектом преследования. Дело в том, что бизнесмен, отправляя людей на подмогу, просчитал подобное развитие событий. Хотя Макс не проговорилась касательно участия в деле Князева, тем не менее Моргунов предположил, что кое-кого из офицеров могли отправить к поместью, так сказать, следить за активностью в стане врага. Потому в то самое время, как Марк ехал за
К изумлению Князева, рабочее поселение оказалось практически пусто. По-видимому, приказом Моргунова оставшихся на выходные работников как ненужных свидетелей спешно увезли из лагеря. Марк быстро признал, что помощи ждать неоткуда.
Его самого тем временем протащили мимо бараков прямиком к коморке охраны. Здесь остановилась и колонна подмоги. Отобравший вещи громила со всего маху зарядил Князеву в живот, и офицер, согнувшись в три погибели, безвольно сполз на землю. Некоторое время от боли так звенело в ушах, что Марк с трудом разбирал переговоры столпившихся охранников. Он пришел в себя лишь тогда, когда услышал имя Максим. Один из мордоворотов, очевидно, старший на шахте, скомандовал «вытаскивать девицу из машины». Князев было приготовился накричать на нее, облаять гнусным образом, однако не успел даже придумать оскорбительных слов. Парень и девчонка, подскочив к машине, вместо того чтобы распахнуть одну из дверей, полезли в багажник, и Марк сразу понял, что дело дрянь. Когда люди Моргунова опрокинули на землю обернутое в стретч тело, у него к горлу подступила тошнота. По большей части от осознания того, что ему, скорее всего, суждено разделить сею бесславную судьбу. Князев был уверен, что его казнят прямо здесь, посреди лагеря. Неожиданно главарь скомандовал отвести законника в барак.
– Согласуем с начальником, что делать, – пробурчал тот своим. – Двое – давайте с ним. Глядите, чтоб не поранился! Шеф наверняка прикажет бросить его вместе с девицей в шахту, к остальным. Ну, как разберемся с ними… – (По последним словам Марк понял, что Давыдов с командой еще целы).
Вдохновившись этой слабой надеждой выпутаться из передряги, если не невредимым, то хотя бы живым, Князев послушно проследовал под охраной в барак. Это была простенькая постройка, разделенная изнутри на два помещения, одним из которых являлся, судя по запаху, сортир, а другим – комната отдыха. Комнатушка была тесная, вся загроможденная мебелью и предметами досуга. Диван, пара кресел, новенький экран, холодильник, стародавний игровой автомат. Марк с нездоровым интересом, учитывая положение, разглядывал вещи и все не мог избавиться от мысли, что Михаил Моргунов вовсе не скупится в попытках добиться верности. Офицер даже подумал, что, может, в этом состоит шанс выжить: убедить бизнесмена, что его, Марка Князева, можно купить. Парню совестно было думать о том, чтобы предать товарищей, как сделала Максим. Впрочем, помирать он не также не спешил.
От скабрезных мыслей, так или иначе, отвлек крепкий удар в спину. Марк выскочил на середину комнаты и врезался в маленький столик – от толчка рассыпался незаконченный кем-то пасьянс. Князеву указали на стул, и он покорно сел. Один из охранников, парень, – то была парочка, что вытащила из машины тело Макс, – сказал напарнице, что останется с пленником внутри. Девчонка кивнула в ответ и показала, что посторожит за дверью.
– Давай-ка без глупостей, законник, – вымолвил головорез, едва она вышла. Он грозно зыркнул на Князева: – Полицай хренов. Вздумали копать под босса? Молись, чтоб свезло…
Парень не пояснил, что имеет в виду, а Марк не стал переспрашивать, и за следующую четверть часа оба не проронили ни словечка. Офицер сидел недвижимо на том месте, куда его посадили, и, хотя поглядывал на револьвер в кобуре охранника всякий раз, как тот становился боком, тем не менее не представлял, как сумеет выпутаться из текущего положения. За окном тем временем уже начало светать, и с каждой минутой промедления Князев чувствовал, что у него и товарищей остается все меньше шансов уцелеть. Он думал о брате, о котором некому будет позаботиться, о старике Хоеве, который останется в управлении один, и, верно, сойдет с ума, думал о подружке из школы. Они недавно пересеклись, и Марк собирался пригласить ее выпить. Офицер сознавал, что если соберется с духом и попробует сбежать, то уже наверняка лишится всякого шанса сговориться с Моргуновым мирно. Он также чувствовал, что должен попытаться сделать хоть что-то. Иначе потом будет корить себя, что струсил. Фронтирцу, как говаривал их папаша, не пристало помирать слабым.