Последние первые планетяне

Третьяков Павел

Заволновавшись, что Марк не выбирается из шахты, Хоев остановил старшину.

– Помогает поднять Антона, – пояснил Давыдов. – Он в шоке, но хочет быть при деле.

– Марк рассказал вам про Максим? – впервые подал голос и Сергей Леонов. Он только отошел от шквала эмоций, захлестнувших его в объятьях племянницы, и потому выглядел не менее потерянным, чем даже законники. – Рассказал, что *она* стала виной случившемуся?

Старшина замотал головой. Он не понял ни слова из того, что на лету наболтал Князев.

– Она говорила с Моргуновым, – трагически вымолвил бывший градоначальник. – Мы с Борисом сидели в штабе, как вдруг явился Марк, мол, Макс решила сменить его. Борис, дело ясное, смекнул, что она одурачила парня. Так и было, в сущности. – Сергей покачал головой: – Сдала Михаилу весь план. В благодарность он убрал ее. Мы наткнулись

на тело…

– Здесь, в лагере? – испуганно переспросила Камилла.

Старшина наконец перестал обтирать руки и, деловито скрестив их на груди, чтобы не было видно, как они трясутся, сказал:

– Полагаю, Моргунов собирался выставить все так, будто она была с нами. Как и Марк. Затем их притащили сюда. Михаил думал сочинить байку, будто они дали отпор вторгшимся бандитам и только затем поняли, что перебили законников. По сути, мерзавец был бы вправе защищать собственность.

– Если бы не чудо… – грустно улыбнулся старик Хоев.

Камилла вдруг встрепенулась:

– Никакое не чудо! – выпалила она. – Марк сказал, на севере лагеря заполыхало, так? – (Старшина кивнул). – Похоже, Лектор перестарался с заданием, что ему дали!

– Ну ничего себе, – только пробормотали ошарашенно Николай со стариком.

Общий восторг, впрочем, не поддержал бывший мэр. Сергей, только сильнее прежнего нахмурившись, вымолвил:

– Синт, несомненно, молодчина, однако я одного не пойму: с чего бы вдруг Моргунову бросаться во все тяжкие? – Он с недоумением поглядел на Николая, а затем на племянницу: – Что вы обнаружили?

– Парой слов не обойдешься, – ответил Давыдов.

Он был страшно взволнован и сначала пообещал рассказать обо всем по возвращении в город, однако даже прежде, чем Князев возвратился из шахты, не стерпел. Сам того не желая, старшина заговорил и уже не мог остановиться.

Он начал с того, что убежден в причастности Моргунова к убийству старшины.

Давыдов с Камиллой поведали товарищам о том, что обнаружили под хребтом, и были немало удивлены, что ни Князев, ни Хоев, ни бывший мэр не выказали рассказу хоть сколько-нибудь значительного недоверия. Разговор вели у шахты, пока поднимали тело Минина, затем на пути в город, пока подбирали благополучно добравшегося до точки сбора Лектора, а потом и в управлении, когда Николай с Камиллой освежились и переоделись в форму.

О связи бывшего старшины с Призраками Охоты молодые офицеры утаивать не стали. Как выяснилось, Хоев давно подозревал, что у Громова в шкафу найдутся кое-какие скелеты. Хотя, возможно, в том была очередная попытка ушлого старика выставить себя недосягаемым демиургом, и на деле ничего такого ему известно не было.

В любом случае, реакция Моргунова на проникновение законников в шахту говорила сама за себя. Он намеревался перекосить целое полицейское управление, лишь бы сохранить в секрете сделанное грандиозное, – читай выгодное – открытие, а значит, безусловно, способен был устранить старшину Громова, чтобы не дать похоронить собственные планы. Виновность Михаила во всех злодеяниях ушедших месяцев, которые приписывались ему до сих пор лишь по наитию, теперь не вызывала споров в рядах полицейских. В то же время старые обвинения ушли на второй план. Единственным желанием у всех и в особенности у Камиллы, которая по прибытии в город перестала демонстрировать эмоции и сделалась пугающе враждебной, было скоропалительное возмездие за погибших коллег.

Проблема заключалась в том, что, как бы сильно ни стремились полицейские поскорее скрутить Михаила Моргунова, пока тому не взбрело в голову улизнуть из Борей-Сити, ехать на арест втроем Николаю, Камилле и Марку было натуральным самоубийством. Старик Хоев, может, и рад был бы взять в руки револьвер и, как в старые недобрые времена, пойти по душу бизнесмена во главе полицейского отряда, однако на его плечи как наиболее многоопытного офицера была возложена иная, более тонкая задача. Вместе с бывшим градоначальником они, пока Давыдов с коллегами готовятся к задержанию Моргунова, должны были отправиться в городской госпиталь. При поддержке местной охраны Хоеву предстояло взять под арест всех поступивших в больницу моргуновских головорезов и, что даже более важно, встретиться там с родственниками Антона и Максим. Весть об их гибели при исполнении пока что не успела облететь город, однако, вне всякого сомнения, это должно было случиться в ближайшие часы. Николай думал, что лучше бы в больнице дежурить кому-нибудь из законников, когда Диана, родители Макс и прочие прибудут

туда в истерике. Хотелось Давыдову также сказать, что он не сможет отправиться туда лично, вопреки горячему желанию, однако, конечно, это было бы неправдой. Молодой старшина скорее в одиночку помчался бы в поместье Моргунова и встал один против треклятой армии наемников, лишь бы не встречаться сейчас с родней погибших товарищей. Во всяком случае, Николай с Камиллой еще в шахте обещали друг другу, что не станут вместе со всеми предаваться горю до тех пор, пока бизнесмен не понесет заслуженного наказания. Борис Хоев не понимал этой молодой манеры сдерживать в себе скорбь, пока та не перерастет в ярость, но все-таки согласился, что именно ему следует отправиться в госпиталь. Сергей Леонов увязался за стариком. Они покинули управление, оставив троицу раздумывать над планом ареста.

Сослуживцы не хотели показывать этого друг перед другом, однако в мыслях каждого крутилось, что в положении они оказались совершенно дурном. Трех человек, конечно, было катастрофически мало, чтобы рассчитывать пробиться через остатки моргуновских людей. По самым оптимистичным предположениям Князева, головорезы, которых подстрелили на шахте и которые удрали, опасаясь последствий, составляли даже меньше половины от общего числа тех, кто находится у бизнесмена на жаловании. Вне всякого сомнения, размышляли офицеры, стоит показаться неподалеку от поместья Михаила, как тот немедля выбросит против полиции все оставшиеся силы. Он поставил себя в отчаянное положение и теперь, как всякий раненный зверь, будет отбиваться только яростнее. Ситуация лишь усугублялась тем, что сухим из воды Моргунову не выйти. Стало быть, бизнесмен постарается пережить конфликт любой ценой. А дальше – попытать счастье где-то на северо-западе, подле границы, куда уже не простираются длинные руки корпоративного закона. Все упиралось в одну-единственную проблему. Было очевидной глупостью выступать против обреченного противника без должного прикрытия.

Давыдов с товарищами размышляли о положении дел около четверти часа, однако все рациональные идеи казались несуразными или попросту недейственными. Скажем, вызывать подкрепление из соседних городишек не было времени. Для того чтобы преодолеть все круги бюрократического ада и разжиться разрешением от Большого Кольца задействовать офицеров из дружественных управлений, ушло бы не меньше суток. К тому времени, решил старшина, бизнесмен точно сумеет организовать себе безопасное отступление к границе, и всякий шанс поймать Михаила на скорую руку будет упущен. Другой безумной, но обладающей правом на существование идеей было созвать эдакое народное ополчение. Практика подобных собраний и временного вверения гражданам фронтира полномочий брать друг друга под стражу давно была введена на Западе. Рудные компании отнюдь не чурались ее в самые кризисные времена. Очевидным преимуществом этого замысла было то, что власть объявить особое положение в городе водилась у мэра. Ему не требовалось одобрение высших корпоративных чинов, чтобы постараться спасти ситуацию. Таким образом, лишь надавив на временного градоначальника, законники могли рассчитывать на созыв ополчения уже к концу дня: всяко скорее, нежели им прислали бы подмогу откуда-нибудь из Печорина. Опасность этого плана заключалась в том, что коллизия с Моргуновым со стороны могла показаться народу с некоторым политическим душком. Ровно так, как Максим, поведясь на внешнюю непогрешимость Моргунова, встала на его сторону, жители Борей-Сити тоже могли посчитать облаву на независимого бизнесмена не иначе как попыткой рудной компании устранить нежелательного конкурента. История знала, увы, такие случаи, когда, желая заручиться народной поддержкой, полиция в итоге начинала в городе гражданскую войну. Такое в последнюю очередь было нужно борейским законникам – совсем выпустить ситуацию из-под контроля.

В конечном счете, когда начало казаться, что варианты иссякли, и нет никаких шансов провести облаву до вечера, Камилле в голову пришла совершенно престранная идея. Девушка предложила подключить Констанцию и ее Призраков Охоты. Давыдов поначалу решил, что та шутит, однако затем счел, что на деле это не такое уж открытое безумство. По сути, Михаил Моргунов являлся врагом и Призракам. Бизнесмен не только не позволил бывшему старшине помочь жителям Сима, устранив Громова прежде, нежели тот рассказал Констанции о шаттле переселенцев, но также выставил разбойников виновниками его смерти. Николай решил, что при некоторых условиях Призраки должны согласиться помочь в этом опасном деле.