Последние звёзды
Шрифт:
Игорь ушёл досыпать, глава вызвал помощников, покачал головой, прихватил бутылку и исчез на улице. Асфальт ещё тёплый.
Крутов раздавал указания. Он долго шёл к тому, чтобы его услышали наверху, и оказался не готов. Вот он гоняет людей, смотрит, как варят пробитый борт крейсера – лишь бы не думать. Что он скажет в президентском кабинете? Отстоит ли свои идеалы, сохранит ли себя? Если нет, уж лучше бы его закатали танками в грунт.
Колонна выехала утром через Северск – взорванный мост подлатать не успели. В десяток грузовиков – половина
Игорь, только тронулись, снова задремал, как будто усталость и вся тяжесть ответственности свалилась только теперь. Он не хотел ехать, ведь глупо складывать все яйца в одну корзину, обоим в стан врага. Но и понимал, что иначе нельзя, Крутов не вытянет в одиночку. А ещё хуже, если вытянет. Игорь сделал что мог: нагрузил инструкциями Сашу, приказал укреплять город.
Первые километров пятьдесят шли бодро, водитель головной машины выжимал педаль, заставлял остальных догонять. Проехали посёлок, взбодрили жителей протяжными гудками.
– Для них ведь стараемся, – тихо произнёс Крутов.
На перепутье у Юрги Игорь напрягся, проверил автомат под сиденьем, тсюда всё началось. Свернули направо, на запад.
В полдень въехали на холм, и солнце, ещё не пропавшее, разлилось вниз по асфальту. Шофёр отпустил газ, машина покатилась под горку, набирая ход. Блеснула отражением разметка, Крутов прищурился, но не отвёл глаз. За десяток километров до столицы она уже показала себя. Жухлая трава по обочине сменилась полями с огромными теплицами, вынырнула слева железная дорога – рельсы чистые, наезженные.
А вот и блокпосты – один, другой – пропускают без вопросов. Мост, который колонна заняла целиком, и уже сам город. Люди на улицах останавливаются, провожают взглядами. Была ли информация о гостях? Вряд ли, народу ни к чему.
Крутов сразу заметил разницу: жители одеты лучше, не горбятся после вахты на заводе. Конечно, здесь же город умников, а не батраков. Неудивительно, что их всё устраивает: они не видят жизни по ту сторону.
Мимо парка, мимо чешского ресторана добрались до главной площади перед многоэтажным зданием администрации. Машины вправо – влево, развернули квадрат, спешились, укрылись за кузовами. Военных не видать, но Игорь знает их уловки: вон рабочие бездельничают с «инструментами» под брезентом, там тёмные пустоты окон. А за домами никто не мешает выставить оцепление.
На крыльцо вышел человек в костюме и жестом пригласил войти.
– Ну давайте, пацаны, – шепнул Игорь.
Их с Крутовым сопровождают пятеро, остальные в боевой готовности. Поднялись в просторном лифте. В здании, кроме охраны на местах, Игорь приметил приоткрытые двери, вздутый от бронежилета пиджак у случайного встречного.
Правительство в полном составе по одну сторону стола, гостям отвели место по другую. Некоторые поздоровались кивками, сам президент, военный в форме и молодой министр с краю – нет.
–
– На улице, отпустим позже. Есть раненые.
Президент кивнул.
– Страхуетесь, верно. Тогда дальше: чего вы хотите? – вопрос отчеканил, выдерживая паузы между словами.
– Сейчас или вообще?
Президент не ответил, только перевёл взгляд – вонзился Крутову в другой зрачок.
– Забрать один город за другим, освободить людей и привести тысячи под ваши окна. А в целом – дать стране вздохнуть.
Президент ответил сразу, подхватил эхом.
– Отличные цели, а теперь по порядку, без эмоций: что не так? На что вы взъелись? У нас полон кабинет министров, им интересно, что они делают плохо, даже запишут.
Кто-то вправду зашуршал бумагой.
– В стране, когда-то демократической, диктатура! Лишь один закон – ваше слово.
– Моё слово подняло нас из руин, обезумевшему стаду нужен был вожак.
– Люди голодают! Они заняты на производстве, а то, что успевают выращивать, вы забираете в другие города.
– Есть проблема, не спорю. Но Антон Валерьевич даст вам статистику, никто с голода не умирает. И я считаю глупым думать, что хозяйство важнее промышленности, обороны. Мы поднимаем страну, а не набиваем брюхо.
– Ах да... великая гонка. Обскакать США любой ценой. Было уже, и к чему привело?
– К тому, что теперь нас могут уничтожить. Совсем. Нам не простили.
Игорь бедром ощущал, как дрожат колени у Крутова. Тот булькнул и встал.
– Заявляю. Если мне предоставят доказательства, данные разведки, да чёрт – объявление войны!.. я сдамся, я сам отправлюсь клепать броню для танков.
Президент поднял глаза, но всё равно посмотрел сверху вниз.
– Ты никто, чтобы заявлять и требовать. Ты никто, чтобы здесь выступать. Тебе просто повезло, и благодари, что я не хочу гражданской войны.
– Она уже идёт.
Все повернулись. Игорь сидел незаметно и не отрывал взгляда от президента, ему нравился этот человек – видно, что лидер. Но его учили: по ситуационной теории лидерства, один человек не может быть всегда эффективен. Если человек, железной хваткой за волосы вытянувший страну со дна, не справляется с новым периодом, когда нужно созидать и развивать, он не нужен. Об этом Игорь тоже сказал.
Президент окинул взглядом говорившего, о чём-то задумался, обратился к Крутову уже спокойнее.
– Садись. Я предлагаю решение: Кемерово и Томск остаются вам, развивайте по своим убеждениям, а больше никуда не лезьте. Через месяц – два мы встретимся, от вас жду подробный доклад. Если повысите уровень жизни, не загубите производство, обещаю, я буду вас слушать.
– Стимул так себе.
– Это очень много, поверь.
Президент с подручными пронаблюдал из окна, как выгрузили пленных и площадь опустела. Генерал скомандовал – со всех сторон вылетели бойцы, подобрали связанных товарищей.