Последние звёзды
Шрифт:
В дверь вломился Тимоша, со свистом втянул воздух и затараторил:
– Наши склады, проверка, разморозят... Всё узнают, мы столько уже отправили...
– Тише, тише, когда проверка? Только наши?
– Через две недели, это новый проект... я не думал, что начнут.
– А-а... знаю. Закончили железную дорогу, хотят вложиться в Куйбышев?
– Не хотят, а хотим. Мы вообще-то тоже участвуем.
Гловацкий сделал лицо, будто попался кислый крыжовник.
– Хватит. Следующую отправку ускоряем, а потом придумаю. Иди делай.
Гловацкий стоптал каблуки и сгрыз все
Это напоминает езду в темноте: фары выхватывают повороты – лишь успевай крутить руль. Главное знать, куда ведёт дорога. Гловацкий знает. Ему хватило десяти минут поймать идею, ещё столько же – оформить на бумаге. Он успел к президенту до обеда. Тот принял записи нехотя, но прочитал, складка на лбу разгладилась.
– А это интересно. Ты считаешь, повстанцы согласятся?
Гловацкий улыбнулся.
– Какие же они повстанцы? Теперь союзники...
– Не язви.
– Виноват. Согласятся, им нужна адаптивная плёнка для спасения урожая, а нам топливо.
– У тебя её на обмен достаточно?
– На замороженных складах точно есть.
Президент вытянул губы, почмокал.
– На замороженных. Вечером я объявлю новую программу, старые склады мы скоро пустим в дело, так что делай всё быстро.
– Так точно! Разрешите идти?
В коридоре дожидался Тимоша Услышав план, присел, сжал виски. Гловацкий вздёрнул его вверх, уткнулся лоб в лоб, стёр струю пота.
– Как ты надоел! Не психуй! Работай.
* * *
Баграт решил всё, что требовалось: свёл Шепелева с Гловацким, обеспечил плацдарм для работы с ГЭС, перевернул расстановку сил в городе. Теперь он целыми днями спит и пьёт, когда его будит боль. Порванные пулями мышцы режет нестерпимо, и за месяц лучше не стало. Но то мелочь, беда с правой ногой – пуля сломала бедренную кость. Врач, поковырявшись, сказал, что срастётся без последствий, но на костылях ведь не ему прыгать. Обезболивающее помогало четыре дня, Баграт раздобыл средства посильнее.
Вчера пришёл Шепелев, справился о здоровье, но Баграт и через туман видел, что не для этого.
– Ты можешь отдохнуть, правда. Всё получается, за всем следят. За безопасность может отвечать Гоша... да он это и делает, собственно.
Баграт махнул рукой, отстраняет – пускай, странно, что только сейчас. У него дела поважней: куда после второй дозы запряталась боль? Она ведь есть, и он её найдёт, вот сейчас, здесь... В комнате пусто? А кто-то заходил.
1
Предложение властей по обмену стало даром свыше. Крутов не думал о выстраивании отношений, ему просто дозарезу нужно покрывать поля. Он снарядил колонну грузовиков. Всё прошло гладко, Гловацкий, лично присутствовавший, провёл обмен точно по списку – до последнего ящика. А распрощавшись, отдал приказ. Груз раскидали по другим машинам и увезли. Пустые склады вспыхнули.
Президент выслушал доклад без эмоций, словно не удивился.
– Что с охраной?
– Вряд ли в плен увели, там топливо зажгли...
– А боялся я, Антон, боялся... Но лучше так, чем бы они нас потом кинули. Но какие же идиоты! На что рассчитывали?
Гловацкий заметил:
– Думаю, верхушка не при чём – там не дураки. Кто-то из подручных решил поживиться, дисциплины нет.
– И с ними я серьёзно собирался сотрудничать.
– Товарищ президент, это возможно, нужно только навести порядок. Аккуратно.
– Конечно же аккуратно, с разведкой. Генерала ко мне!
* * *
В группу собрали тех, кто пересекался с повстанцами, Макса тоже. Командование по-особому отнеслось к миссии: никаких побочных задач, никакого промедления. Над базой загудело небо, винты вспороли воздух, на плац опустились вертолёты. Прибыли бойцы из Омска, из Салехарда – все с опытом подобных операций, все старше Макса. Было интригой назначение командира, с этим тянули, вроде ждали кого-то. Но когда все собрались, к составу вышел капитан Лейтис. Флегматичный латыш оказался лучшей кандидатурой, он служил в Абакане ещё до отделения и помотался по всему востоку страны.
Погрузились и вылетели. Сначала на место преступления – склад под Новосибирском. Побродили по пепелищу, пиная угли. По следам подсчитали количество машин – всё сходится.
– Гружёные ушли, – прокомментировал дюжий лейтенант Ванюшкин, форма на спине натянулась по швам, когда он сел на корточки.
– Мы найдём груз, а дальше?
– Найдём – доложим, а дальше прикажут, – фыркнул Макс, – очень просто.
МИ-8, набитый десантом, оторвал шасси от грунта.
* * *
Артём с Иванычем не задержались в Абакане, вернулись к Серёге. Раненый встал на ноги, но они не спешили уходить: не знают куда. Живут, работают, ни о чём не волнуются. Пришла новость о смерти Шепелева, переделе власти, кто-то узнал в приближённых Баграта. Втроём подумали одинаково, Серёга озвучил.
– Я думаю, нас он помнит, можем смело требовать привилегий.
Дождались повозки в город, отбыли. Глава прощался с сожалением, каждого покидающего посёлок он вырывает из сердца.
В один из немногих трезвых дней Баграт вышел на улицу. Прошёлся перед домом на чужих ногах. Он давно не видел зеркала и долго рассматривал в отражении стекла грязно-серую бороду и отросшие на лысеющем черепе волосы. Налетел ветер, пронзил тело. Его окликнули хором, Баграт неуклюже обернулся. Три фигуры, может, обознался? Нет, он не забывает лиц. Серёга, Иваныч и Артём. Подбежали и встали в метре, не знают, что делать. Баграт протянул руку – пожали по очереди, с жадностью. И посыпалось:
– А мы сидели, вдруг узнали... Как так? Мы же его спасли... Что теперь? Как же вы?
– Стоп! – Баграт зажмурился, боль прострелила от бедра и в спину до плеча. – За мной наверх, там поговорим.
Но рассказывать парням особо нечего, они ждали историю от Баграта.
– Да-а, дела... – заключил Иваныч, дослушав.
– А ты сдал, – заявил Серёга, Артём смущённо опустил глаза.
Баграт даже не сразу нашёл, что ответить на такую новость.
– Странно, если бы было по-другому.