Последний аккорд
Шрифт:
— Что тебя здесь удерживает? — спросил Адам, когда звонок снова прервался.
— Счета, Адам, счета.
Голд сам перезвонил жене.
— Белль, милая…
— Да.
— У меня есть долг, — пояснил он. — И пока не выплачу, не приеду.
— Какой ещё долг?
— Я расскажу тебе всё в мельчайших подробностях, когда приеду. Клянусь.
— Хорошо. Разбирайся поскорее со своими долгами, — решила Белль. — А теперь «пока». Я на тебя ещё злюсь.
— Имеешь право. Я люблю тебя. Пока.
Звонок прервался.
—
— Если бы…
Он рухнул на диван и принялся крутить телефон в руках.
— Мы нашли квартиру.
— И когда въезжаете? — он изобразил, что его это мало волнует.
— Восьмого марта планируем заселиться, — сообщил Адам.
— Ну и отлично, — улыбнулся Голд, чувствуя отчего-то совсем не радость. — Уверен, ты знаешь, что делаешь.
— Хотелось бы верить, что ты тоже.
Голду бы тоже хотелось, но у него была всего одна сомнительная зацепка, один невероятный случай и всего одна связующая нить. И тут стоит вернуться к ночи с 14-го на 15-е февраля.
Голд сидел за стойкой и пил отвратительный виски, когда в бар зашла красивая женщина лет тридцати. Платье и макияж, однако, выдавали род её занятий. К самому Голду она пристала чуть ли не сразу, и он посоветовал ей идти дальше. Она ушла, но где-то через полчаса вернулась и села за стойку рядом с ним.
— Думаешь, если будешь сидеть рядом со мной, я изменю решение? — зло и насмешливо спросил у неё Голд.
— Ну у тебя и самомнение, малыш!
— Я тебе не малыш!
— Для меня все мужчины — малыши, — отмахнулась женщина. — Эй, Дерек-малыш, налей старой Лин выпить!
— Как обычно, Лин?
— В точку!
Бармен подал ей водку с клюквой и ушёл в дальний конец стойки, оставив Лин и недовольного Голда одних.
— Не видела никого печальнее тебя, — сообщила ему Лин.
— Слушай, я не хочу с тобой разговаривать, — Голд начал злиться. — Мне плевать, как ты обычно продаёшь себя самому дорогому пиджаку в баре.
— Видала и подороже.
— Правда, отстань. Я женат.
— И что?! — рассмеялась Лин. — Половина моих клиентов женаты!
— Поверь, я не твой парень.
— Расслабься. Больно надо! — ответила женщина. — Ты, скажем так, и не красавчик. Симпатичный, конечно…
— Ты отстанешь от меня?! — не выдержал Голд.
— Всё-всё! Я просто сижу тут и пью.
Голд устало вздохнул и отодвинулся, что вызвало с её стороны лишь насмешку.
— А всё же…
— Что ещё?
— Ты так бережёшься для благоверной, но отчего же ты тогда не с ней, — поинтересовалась Лин, — а сидишь здесь один-одинёшенек и разговариваешь со мной?
— Это ты разговариваешь со мной, — заметил Голд, — а я только отвечаю. Зачем-то…
— Тоскливо тебе, вот и отвечаешь.
— В душу не лезь ко мне, — он сердито сжал губы.
— Так всё же, — не отстала Лин. — Почему ты не с женой?
—
Он не мог, а ещё, наверное, не хотел. Он боялся разочарования, связанного с его магией и, возможно, со всей его прошлой жизнью. Проблема была в том, что он перестал отчётливо видеть своё будущее и верить, что всё хорошо. А ещё его пугала мысль, что Белль может быть права, и ему нравилась его «ссылка».
— Отстой. Хочешь, куплю тебе выпить?
— Ты чего ко мне привязалась?
— Нравишься ты мне, малыш, — рассмеялась Лин, заглядывая ему в глаза. — Зовут-то тебя как?
— Допустим, Рональд.
— Это настоящее имя?
— А Лин — настоящее?
— Справедливо. Можно звать тебя Ронни?
— Как хочешь.
Заиграла ужасная песня, за стучала у него в ушах, да так, что у него голова разболелась.
— О! Моя любимая песня! — обрадовалась Лин и начала пританцовывать на месте. — Правда ведь хорошая песня, Ронни?
— Наверное.
— Ты, наверное, хороший парень, Ронни?
— Ты на моё лицо посмотри, — рассмеялся Голд. — Похож на хорошего парня?
— Нет. Вот и спрашиваю. Вдруг хороший, а лицо плохое. Бывает так, что личико-то ангельское, а гниль гнилью, — она была совершенно непосредственна. — Такое порой рассказывают о себе, что я начинаю чувствовать себя святой женщиной. Прям матерью Терезой. Хотя она ещё та душегубка проклятая. Я и то больше благотворительностью занимаюсь.
— Ну почему?! — она его бесила. — Почему я тебя слушаю?!
— Ты один, я одна. Вот и слушаешь. Мы можем…
— Нет, мы не можем! — рыкнул Голд.
— Мы можем просто пить и говорить. Даже договорить не даёшь! — Лин хлопнула его по руке. — Или заинтересовался?
— Не мечтай даже. Нет.
— Я такая страшная, малыш? — Лин будто опечалилась.
— Нет. Совсем не страшная. Просто даже если бы я был свободен, то всё равно не согласился бы, — сдержанно ответил Голд. — Не в обиду тебе. А ты очень даже красивая.
— Спасибо.
Бармен переключил канал, и с экрана на Голда внезапно уставился Джозеф Хеллер. Он сделал заявление касательно нескольких преступников, уверял общественность, что полиция только над этим и трудится, и что виновные вот-вот будут пойманы.
— Чушь! — насмешливо фыркнула Лин.
— Почему?
— Никогда Джо Хеллер не посадит этих парней.
— Почему же? — проявил интерес Голд. — Он вроде бы достаточно компетентен.
— Тогда никто не будет делать за него грязную работу, — просто сказала Лин. — Джо нечист на руку. Да ты и сам это знаешь, Ронни. Знаком с ним?
— Предположим. А ты-то откуда?
— Мы, скажем, тесно взаимодействовали, — она многозначительно подмигнула. — Донни купил меня для него. Давно. Ещё когда делился мною неохотно.