Последний алхимик
Шрифт:
А. Спас мать с ребенком, забыв обо всем остальном.
В. Отложил бы письмо, а потом спас мать с ребенком, или
С. Отослал письмо как полагается, оставив мать с ребенком на попечение тех, кто может оказать им квалифицированную помощь?
Брустер выбрал “С”.
Консуэло подняла глаза. Охранник все еще стоял рядом, не сводя с нее глаз. Она опять углубилась в опросный лист, который Брустер заполнял при поступлении на работу.
Следующий вопрос опять предполагал варианты ответа. Что бы вы предпочли наблюдать:
А. Последние минуты матча супер-кубка, счет
В. “Лебединое озеро” на сцене Королевского балета.
С. Рембрандта за работой.
D. Настенные часы.
Брустер пометил “D” и набрал один из высших баллов из всех, когда-либо поступавших на государственную службу, — такой высокий балл, что кадровик заметил ему, что если есть на свете человек, чье призвание — чиновничья служба, то это именно Джеймс Брустер.
— Эй, вы.
Это был охранник. Консуэло подняла глаза.
— Да?
— Дайте-ка взглянуть на ваше удостоверение.
Консуэло протянула ему удостоверение, пальцами приглаживая только что склеенные края пластиковой обложки.
— Не вас ли я видел тут пару дней назад?
— Не знаю, может быть.
— У меня отличная память на лица.
— Тогда, значит, меня.
— Но в тот раз вас звали не Барбара Глисон. Консуэло Боннер, кажется? Точно. Консуэло Боннер. Служба безопасности Мак-Киспорта. Точно? Я прав?
Консуэло сглотнула.
— Точно, — выдавила она. Все пропало.
— Я так и знал. У меня отличная память на лица, — повторил он.
— Что вы намерены делать? — спросила Консуэло. Все пропало. Теперь, когда она попалась, все ее обвинения будут восприняты как попытка выгородить себя.
— Что вы имеете в виду — что я намерен делать?
— Вы застукали меня с сомнительными документами.
— Совершенно верно. Но это не мой этаж. Я пришел только взглянуть на свое личное дело. Официально у меня пол-отгула — остались от отпуска, мой код 803967.
— Значит, вы ничего не станете делать.
— Послушайте, у меня кончается обеденный перерыв, после которого я собирался пойти домой. Вы можете мне гарантировать компенсацию этого времени?
— Нет, — сказала Консуэло.
— Тогда забудем об этом. Я только хотел убедиться, не ошибся ли.
Она почти с грустью вернула бумаги в папку. При том, что она сама проникла в архив незаконно, мысль, что это может с легкостью сделать любой человек, повергла ее в ужас. На своем месте в Мак-Киспорте она пыталась навести порядок и в значительной мере преуспела, если бы не эти кражи. Но что она может сделать, если у истоков расхищения стоял сам руководитель агентства?
У выхода она заметила на стене “Обращение к персоналу НААНа”. Оно было подписано новым председателем Национального агентства и содержало слова сожаления по поводу безвременной кончины директора Беннета Уилсона, а также заверения в том, что, пока идет подбор нового руководителя на его должность, все работники НААНа будут трудиться с удвоенной эффективностью. Временно все функции управления берет на себя председатель.
В обращении также подчеркивалось, что теперь в агентстве все должно измениться. Слишком много сотрудников болтаются
Каждый работник должен понять, что под угрозой сокращения находится и его должность. И пока не найдена достойная замена Уилсону, который придерживался схожих воззрении, он, председатель, будет сам осуществлять руководство.
Вот оно, спасение, подумала Консуэло. С трудом совладав с охватившим ее возбуждением, она наспех сочинила докладные на Брустера и Уилсона. Она давно надеялась, что когда-нибудь это произойдет и НААН изменится. Ей всегда казалось, что люди здесь чувствуют себя настолько неуязвимыми, что никого на самом деле не волнует никакой уран.
И вот наконец нашелся человек, который все изменит. Этот человек ее выслушает! Он проследит, чтобы расследование привело к тому, с кем в связке действовал директор Уилсон. Она не сомневалась, что в системе атомной энергетики Брустер не одинок. И все эти Брустеры должны теперь ответить за расхищение ядерного топлива!
Она вскрыла нарыв, а новый председатель доведет дело до конца. Охранник сказал ей, что новый председатель никогда не бывает в этом здании, а руководит работой из дома. Он живет в одном из близлежащих штатов. Поскольку речь шла всего о двух часах езды на машине, Консуэло взяла автомобиль напрокат. Она не сомневалась, что такой человек бросит все и выслушает ее. И она отправилась в Нью-Джерси.
Председатель жил в поместье, которое усиленно охранялось. Здесь она не прошла бы по поддельному пропуску. Она назвала себя и цель своего визита и заверила охранника, что как только он передаст это начальству, ее немедленно пропустят. Тот засомневался.
— Да говорю вам, когда он узнает, с чем я пришла, он вам еще спасибо скажет. Доложите, что я из службы безопасности одного из ядерных объектов и что у меня есть доказательства того, что покойный директор НААНа Беннет Уилсон был замешан в расхищении урана. Я это знаю наверняка, потому что он действовал через одного из моих диспетчеров.
Охранник все еще колебался.
— Послушайте, мое имя Консуэло Боннер, и меня разыскивает полиция. Ну, стала бы я рисковать, если бы у меня не было этой информации?
— Ну, хорошо... — протянул охранник. Он все еще не был уверен, пускать ли ее. Наконец, пожав плечами, он стал звонить. Он поговорил с четырьмя, из которых каждый последующий занимал более ответственный пост, чем предыдущий. Консуэло определила это по тому, как с каждым новым звонком охранник все больше вытягивался по стойке “смирно”. Положив наконец трубку, он недоверчиво покачал головой.