Последний «бизнес»
Шрифт:
— Это они знают, — лукаво ответил Коля Маленький, кивнул на шедшего рядом Коваленко. — У них, понимаешь, план… — И уже совсем другим, восхищенным тоном прибавил: — Но ты, между прочим, здорово выступал. Буря оваций!
— Да, прозвучало, — солидно подтвердил Борис Нискин.
И Николай подумал о том, как незаметно, но прочно восстановилась старая дружба. Нет, дружба стала даже еще крепче. Ведь сколько пережито вместе за эти немногие дни, какую проверку прошла и выдержала их дружба! Вот только Степка Шарунин ушел от них. Эх, как только могли они допустить это?
Закрутились, забыли…
Николай вдруг поймал себя на том, что он сейчас так же, как раньше, тревожится за всех своих хлопцев и за всех за них чувствует какую-то особую ответственность. Как и раньше! А впрочем, это понятно. Ведь ребята снова признали его не только другом, но и вожаком. Когда же это случилось? После схватки на пароходе? Или, может быть, после того, как он привел в цех Костю Петухова? Нет, нет, раньше! И тут вдруг Николай вспомнил, как испытующе посмотрел на него Коля Маленький, когда он, Николай, сказал, что хочет, наконец, познакомить ребят с Машей. Вот когда это началось! Именно тогда, когда Николай открыто и честно признал, что был неправ в той ссоре. Конечно, неправ! И перед ребятами и перед Машей.
Маша!.. Что она сейчас думает о нем и о том длинном парне, который сидел с ней рядом, с которым она так весело и охотно переговаривалась в начале диспута? Ведь это с ним она тогда ходила в консерваторию. А недавно поздно вечером их видели вместе на улице… Ладно, лучше не думать пока об этом, лучше думать о другом. Например: куда сбежал этот самый Жорка, удался ли их план?..
Внезапно Коля Маленький взял Николая под руку и заставил ускорить шаг.
— Есть экстренное сообщение, — торжественным шепотом сказал он. — Соберись с силами. Не упади.
Николай внутренне весь напрягся: он видел, как после диспута Коля Маленький разговаривал с Машей.
— Как-нибудь не упаду, — с деланным равнодушием ответил он. — А дальше что?
Коля Маленький строго спросил:
— А дальше: почему ты в библиотеку четвертый день не показываешься? Особого приглашения ждешь? Оркестр тебе нужен, цветы, короткий митинг сотрудников?
— Я сам уже, кажется, там не очень нужен, — вырвалось вдруг у Николая.
— Кажется? — с убийственной иронией переспросил Коля Маленький. — Ему, видите ли, кажется! Да чтоб я не родился, если… А в общем я устал заниматься твоими личными делами. Учти! У меня на руках еше Васька, — и он кивнул на понуро шедшего сзади Тарана.
Николай схватил Колю Маленького за руку.
— Что тебе сказала Маша?
— Сказала, что ты круглый дурак. Ну, может быть, слова были другие, но за смысл ручаюсь.
Николай счастливыми глазами посмотрел на друга.
Когда уже подходили к штабу, Коля Маленький шепнул:
— Анька меня про суд чести спрашивала.
— Откуда она знает?
— Она все знает…
— Ну и что?
— Смеется.
— Как-нибудь разберутся…
В штабе за сголом беседовали Проскуряков и Артамонов. Увидев входящих ребят, Проскуряков ворчливо спросил:
— Ну-с, отчитались? Жарко было?
— Полный порядок, дядя Григорий, — весело ответил Николай.
Проскуряков прихлопнул тяжелой ладонью по столу и строго сказал:
— А коли так, то вот вам решение штаба насчет тех ребятишек. Мы сейчас это с Павлом Григорьевичем утрясли. Можете брать их на поруки. Садись, Николай, и пиши заявление в народный суд. И чтоб вся бригада подписала, ясно?
Ребята одобрительно зашумели. Только Таран помалкивал.
Николай уселся в стороне, возле небольшого столика, и придвинул к себе лист бумаги. И тут же над первой строкой заявления вспыхнул горячий спор.
Старик Проскуряков с усмешкой посмотрел на них поверх очков.
— Ну, а я, пожалуй, пойду, — сказал Коваленко. — Доложу по начальству.
В этот момент дверь штаба распахнулась, и на пороге появился испуганный Жора Наседкин, за ним следовал Костя Петухов. Последним, как-то бочком, вошел смущенный Степка и робко огляделся.
— Вот вам, — хмуро и зло сказал Костя, указывая на Жору. — Душу из него, гада, трясите. Он знает что-то про Уксуса.
Поздно вечером в кабинете Огнева Жора Наседкин, всхлипывая, подписал последний лист своих «правдивых, как исповедь», показаний, в сотый раз поклялся, что «с бизнесом кончено и он даже забыл это кошмарное слово», что ему «хватит этих переживаний до самой смерти», и был, наконец, отправлен домой. Еще раньше ушли Степа Шарунин и Костя Петухов.
Огнев посмотрел на Коваленко и усмехнулся.
— Что ж, Петро, так или иначе, но дело вертится и час от часу становится горячее.
Уже стемнело, когда Уксус подъехал к воротам, но, прежде чем провести машину через узкий тоннель во двор, он настороженно осмотрелся. Два проклятых чемодана в кузове, тщательно прикрытые брезентом, жгли ему спину. Только бы скорее избавиться от них!
Тихая, плохо освещенная улица, редкие прохожие и ни одной подозрительной машины у обочины тротуара, казалось, могли успокоить кого угодно. Уксус поглядел во двор. Там было пустынно и гихо, ни одного человека, даже ребятишек. Это последнее обстоятельство чем-то не понравилось ему. Но стремление как можно скорее избавиться от вещей было так велико, что Уксус махнул рукой на свои подозрения.
Не успел он, однако, въехать во двор и затормозить, как к машине подошел какой-то человек, спокойно открыл дверцу кабины и самым будничным тоном, словно старому знакомому, сказал:
— Приехал? Ну, вылезай, раз так.
Уксус оцепенел от неожиданности. Потом скосил глаза на заднее окошечко кабины и увидел, как через борт в кузов легко вскочили еще два человека. Только теперь Уксус понял, что случилось то страшное, чего больше всего боялся: он «сгорел».
Тонкая кадыкастая шея Уксуса вдруг судорожно задергалась, худое лицо исказилось в истерической гримасе, он весь напружинился, готовый к сумасшедшему прыжку. Но стоявший перед ним человек невозмутимо предупредил: