Последний бой Лаврентия Берии
Шрифт:
– Обрадовался, что в России хлеб дешевый? – быстро спросил Сталин.
– Мы его и по дорогим ценам купим, – мгновенно возразил Берия. – На другом заработаем. Есть на чем. Посмотрите, как у нас бессмысленно распоряжаются побережьем – одни лачуги. А мы там построим дома отдыха – и людям хорошо, и деньги в бюджет будут. Если с умом за дело взяться, через десять лет Грузия будет самой богатой республикой Советского Союза!
– Остановись! – прервал его Сталин. – Вижу, ты положение знаешь, и мысли хорошие есть. Даю тебе два дня. Ровно через два дня подготовь мне перспективный план развития народного хозяйства Закавказья. В общих чертах, конечно. Через три дня мы с товарищами его обсудим, и если твой план – это действительно план, а не прожектерство, ты получишь, что просишь. Мы оставим тебя в покое на десять лет и
Берия, вспыхнув, упрямо наклонил голову.
– Действительно станет, – горячо сказал он.
– Ты не бодайся, как баран, – фыркнул Орджоникидзе. – Ты делом докажи.
– Все, – подытожил Сталин. – Вы свободны, товарищ Берия. Через два дня, к… – он посмотрел на часы, – к семнадцати часам я жду от вас план. Особым пунктом попрошу выделить предложения по организации нефтедобычи.
Ну вот, теперь все ясно, наконец. Все эти десять лет Лаврентий между делом, сколько успевал, интересовался способами разведки и добычи нефти. Естественно, Закавказье нужно СССР в первую очередь для этого, так что интерес Сталина понятен. Но регион он все равно поднимет, он знает, как это сделать…
…В Закавказье его назначение было как бомба. Кроме первого секретаря ЦК Грузии, Берия получил еще и пост второго секретаря всей Закавказской Федерации, а фактически уже в 1931 году стал полновластным хозяином региона – с Москвой не поспоришь. И начал работать – спокойно, без шума, без громких слов, но так, что за Кавказским хребтом сразу почувствовали железную руку нового руководителя. Почувствовали уже тогда, когда он, столкнувшись с бардаком в районах, попросту заменил партийных и советских функционеров чекистами, своей вышколенной командой. На все Закавказье, само собой, их не хватило, но оставшиеся на своих местах аппаратчики притихли и решили, что лучше с ним не спорить. Прежние руководители кричали о происках врага, даже иной раз сажали тех, кто им не нравился, и к этому привыкли. Новый хозяин не размахивал пистолетом, не грозился стереть в порошок – тех, кто его не устраивал, он хладнокровно гнал с работы, отбрасывал в сторону, как лишнюю помеху, и забывал о них. Это было не принято, и его глухо ненавидели, но идти наперекор не смели.
А потом он начал работать…
Да, это были самые счастливые годы в его жизни. Он летал как на крыльях, все успевая: носиться по республикам, сидеть с друзьями за праздничным столом, ездить на озера, играть в футбол. Все успевал, и все, пусть не сразу, но получалось, – хотя ему казалось, ничего не выходит, все плохо, все слишком медленно…
– Вот смотри, Меркулыч, – говорил он своему бессменному заместителю, показывая на проносившуюся за окном машины деревню. – Видишь, какие дома? Они двести лет могут простоять. Ну скажи, почему мы не можем построить дорогу, достойную этих домов?
– Потому что эти дома учились строить пять тысяч лет, – отвечал невозмутимый Меркулов. – А ты хочешь проделать такой же путь за два года.
– Ты мне прикажешь тоже ждать пять тысяч лет? – взрывался Берия.
– Зачем так долго? Но хотя бы пять лет подожди. Тебе бы не руководителем быть, а волшебником – взмахнул палочкой, и все готово…
От этих лет только и осталось, что ощущение непроходящего счастья. Он относился к своей работе так же, как к Сталину, страстно и восторженно. Сам ездил по колхозам, знал все о чае, о мандаринах, мотался по буровым на Каспии и новым заводам. А уж касательно мечты его детства, архитектуры – ни одна сколько-нибудь значимая стройка не могла обойтись без ревнивого внимания хозяина региона. Он задумал реконструкцию Тбилиси и сам сидел над планами, знал в них каждый дом, каждую водопроводную и канализационную трубу, – город получился сказкой, ожившей мечтой о новой прекрасной жизни. Вместе с архитекторами разрабатывал проекты домов для колхозников, с художниками рисовал оформление грузинского павильона на ВДНХ.
Через девять лет после его назначения, в 1940 году, Грузия стала самой богатой республикой Союза. Но Берии там уже не было…
…Пять лет на посту хозяина Закавказья стали самыми счастливыми в его жизни. Никогда не было ничего подобного – ни до, ни после. Счастье кончилось в одночасье – осенью 1936 года, когда Сталин внезапно приехал в Тбилиси. Формально –
42
В августе 1936 года прошел первый из «московских» процессов над лидерами оппозиции.
Берия был на море, на отдыхе, его предупредили буквально накануне и они едва успели приготовиться к приему гостя. Увидев Нину, вождь на мгновение нахмурился и потом, улучив момент, недовольно спросил:
– Зачем ты вызвал ее? Не надо было.
– Почему не надо? – не понял Лаврентий. – Как можно принимать такого гостя без хозяйки?
– Я к тебе не вино пить приехал. Я хотел поговорить с тобой. И эти разговоры не для женских ушей.
За столом Сталин вел самые серьезные из всех разговоров, и Берии стало тревожно. Если речь пойдет о вещах, которые нельзя слышать Нине, то почему вождь не мог вызвать его к себе?
На следующий день они поехали за город, к горам, прогуляться. Берия продолжал вчерашний рассказ о хозяйстве республики – до тех пор, пока они не отошли достаточно далеко от остальных. Тогда Сталин остановился и жестом прервал его.
– Спасибо, Лаврентий. Завод шампанских вин – это, конечно, важно. Но я хочу сказать тебе кое-что другое, – и замолчал надолго.
Берия, привыкший к его манере разговора, тоже молчал, дисциплинированно ожидая продолжения. Наконец вождь остановился, быстро посмотрел на него.
– Живешь скромно, молодец. Но ты должен уехать из этой квартиры. Найди для себя отдельный дом и переезжай в него.
– Почему? – не понял Берия. – Это плохо выглядит. Сразу заговорят: вот, завел себе дворец, оторвался от народа.
– Болтовни боишься? – внезапно вспылил Сталин. – Тебе еще не все равно, что про тебя болтают? А ты не боишься, что если тебя взорвут в твоей квартире, то пострадают и другие люди?! Не мальчик, должен понимать, в какое время живем. Хватит нам и одного Кирова. И ты не спорь, а найди себе отдельный дом и организуй хорошую охрану.
– Что случилось, товарищ Сталин?
– Ты сводки НКВД читаешь? Или обо всем забыл со своими мандаринами?
– Читаю то, что присылают, – все еще удивленно ответил Берия. – Обычные сводки, ничего в них особенного нет. НКВД как умеет, так и работает.
– Вот именно, что работает, как умеет. Ягода [43] четыре года мух ловил! Оппозиция начала консолидироваться осенью 1932 года. Тридцать второго! В тридцать пятом нас чуть не перестреляли в Кремле. Нас тогда чудо спасло, потому что крепко ударили по верхушке оппозиции и удачно попали, вот только куплено это было такой дорогой ценой! [44] Вижу, тебе все это известно. А вот теперь слушай, чего не знаешь. Еще весной мне доложили, что троцкисты перестроили свои организации в небольшие группы, связанные по принципу цепочек. Ты чекист, о чем это тебе говорит?
43
Генрих Ягода в то время был наркомом внутренних дел СССР.
44
Удар по оппозиции, спутавший карты тех, кто готовил переворот в Кремле, был нанесен после убийства Кирова. После смерти Надежды Аллилуевой, жены Сталина, Киров был самым близким вождю человеком.