Последний бросок на запад

Овчаренков Егор

— Наверное, это к нам, — сказал Чернышев, указывая на стайку ребятишек, с некоторой опаской приближавшихся к друзьям.

Вадим, выбирая фразы попроще, поинтересовался:

— Где? — спросил он, указывая на дома. — Где все? Почему в них никто не живет?

Самый старший из ребят вышел вперед и стал сбивчиво объяснять, что это дома не сербов, а мусульман-босняков, то есть тех же сербов, но исповедующих мусульманство. Потом он стал показывать со свирепым выражением лица, как хорваты и мусульмане издевались над сербами

и почему они были изгнаны из своих жилищ.

Кое-какие эпизоды из первого этапа этой новой балканской войны Емельянов еще раньше, до тюрьмы видел по разным программам телевидения. Кадры были, мягко говоря, неприятные, и потому он охотно поверил ребятишкам.

Он стал шарить по карманам в поисках конфеты или жевательной резинки, но ничего не нашел и потянул Чернышева за рукав.

— Пошли обратно. Нечего надолго от группы отбиваться.

Друзья попрощались с ребятами и повернули обратно к коттеджу.

Возле него никого не было. Только казак Егор курил на крыльце.

— А где остальные? — спросил Вадим.

Егор кивнул в сторону коттеджа.

— Опять спят. Как суслики.

— Пошли тоже подрыхнем? — предложил Вадим Емельянову.

— На будущее не наспишься, — ответил Дима, но все же вошел в дом.

Как Дима ни старался, заснуть ему не удалось. Не помог даже многолетний аутотренинг.

Емельянов знал такое свое состояние. Недовольство и раздражение, если не находили в чем-то выход, постепенно накапливались и превращали сильный и тренированный организм в сплошной комок нервов. Раньше, когда он активно занимался спортом, все стрессы он снимал в спортзале, на спаррингах. И организм привык освобождаться от негативных эмоций именно таким способом.

Стараясь не очень скрипеть сеткой кровати, Дима встал и вышел на улицу. Там он присмотрел себе подходящее дерево…

В течение пятнадцати минут Егор, по-прежнему скучавший на крыльце, с удивлением наблюдал следующую картину — Емельянов, раздетый до пояса, босой, остервенело скакал вокруг дерева, нанося по стволу удары страшной силы — и руками, и ногами.

Оценив профессионализм Емельянова, казак на всякий случай решил быть с ним повежливее. Он уже успел познакомиться с таким типом людей: спокойные и выдержанные, они временами превращались в диких, необузданных животных, способных растерзать любого, кто попадался им на пути. И пока они не израсходуют накопившуюся энергию, от них лучше держаться на почтительном расстоянии.

Дима продолжал скакать вокруг дерева. Босые ноги мелькали в воздухе, стуча пятками по толстому стволу. В нескольких местах из пальцев сочилась кровь, но Емельянов не обращал на это внимания, продолжая методично избивать воображаемого противника. Удар, еще удар. Несколько рубящих движений руками, а потом снова серия ударов ногами.

Наконец Дима выдохся, но вернул себе внутреннее равновесие. Он оделся и зашел обратно в коттедж.

Где-то

около пяти часов приехала походная кухня, и вся группа оживленно устремилась к ней.

Всем раздали вилки и ложки, а потом, в порядке очереди, принялись раздавать тарелки с кашей и гуляшом. Выглядело это не очень аппетитно, но изголодавшимся добровольцам все показалось удивительно вкусным.

Кухню сопровождали несколько сербов в пятнистой темно-зеленой форме с автоматами Калашникова. Они заверили, что теперь кормить будут каждый день три раза.

— Долго мы здесь сидеть будем? — посыпались на них вопросы. — Когда нам дадут оружие?

Сербы лишь неопределенно обещали, что скоро приедет командование и все вопросы будут решены.

— Тут неподалеку я видел военных. По-моему, в соседнем доме живут, — сказал Емельянов Вадиму. — Может, сходим на разведку?

Чернышев охотно согласился.

Два коттеджа, стоящие рядом, оказались столь же непрезентабельными, как и выделенный вновь прибывшим рейнджерам.

На крыльце первого дома сидел молодой парень лет двадцати с перебинтованной ногой. Рядом с ним лежали костыли. Он с любопытством взглянул на подошедших и спросил неожиданно на чистом русском языке:

— Новенькие?

Емельянов кивнул.

— Ага.

— Когда приехали?

— Сегодня утром, — ответил Чернышев. — А ты кто будешь?

— А я почти местный. Уже больше полугода здесь торчу, — произнес раненый и нехорошо выругался.

— Откуда приехал?

— Из Питера. А вы?

— Я из Риги, а он из Москвы, — ответил Вадим. — Давно тебя ранили?

— Не очень, — парень поправил повязку на ноге. — На снайпера в горах напоролся. Обычное дело.

В голосе наемника не слышалось и тени жалобы.

— Может, познакомимся? — предложил Емельянов. — Меня зовут Дмитрий. Моего друга — Вадимом.

— А я — Слава. Тут еще двое наших есть. Один где-то бродит, а другой в доме спит. Я его сейчас позову. — И повернувшись к окну, он громко закричал — Саня!!!

В окно на крик высунулась заспанная физиономия, и обладатель ее хмуро спросил:

— Ты чего орешь?

— Тут новенькие приехали. Выходи, поговорим.

— Сейчас иду, — отозвался Саня и скрылся в комнате.

Выйдя на улицу, он подошел к Чернышеву и Емельянову и протянул им по очереди руку:

— Александр. Давно приехали? — и тут же сам ответил. — Хотя вижу — наверное, только сегодня.

— Сегодня, — подтвердил Вадим. — А ты давно здесь?

— Да уж полгода мы тут со Славкой воюем. Мы оба питерские. Только я повезучее буду, — сказал Саня, показывая на перебинтованную ногу своего земляка. — Мне только немного физиономию попортило да несколько зубов выбило. — Он показал на бледно-розовые шрамы на обеих щеках. — Пуля навылет прошла.

— Здесь госпиталь, что ли? — спросил Дима, кивая на коттеджи.