Последний бросок на запад
Шрифт:
Емельянов незаметно толкнул друга ногой, опасаясь, что тот наговорит Лишнего. А им еще несколько границ пересекать.
Возникла неловкая пауза. Чтобы как-то замять смущение, Мария Павловна достала бутылку вина и предложила выпить за знакомство.
Парни для приличия дружно принялись отказываться, но недолго. Бутылка была открыта и после первого же бокала Вадим побежал в ресторан за добавкой; спустя несколько минут он вернулся с литром водки.
От водки Дима отказался и вышел в тамбур покурить. Здесь уже стояло несколько человек, создавая
— Да не может быть, чтобы они только за свой счет воевали. Ясно, что мусульман поддерживают богатые арабы, хорватов — Запад, а сербов финансирует Москва, — говорил мужчина в солидных роговых очках, одетый в спортивный костюм.
— Да ну, бросьте, — категорично отвечал ему толстый и лысый собеседник. — Не знаю, как другие, но Ельцин на это не пойдет. У него и так Чечня небось в печенках сидит. Весь бюджет эта бойня сожрала.
— Вы не правы, друг мой, — сказал очкарик. — Чечня Чечней, а о Балканах Кремль тоже не забывает. Это большая политика, — он выразительно поднял палец. — Правда, у России на сербов денег маловато.
— Там русские наемники воюют, — сказал лысый. — И что же, по-вашему, им Москва деньги платит?
— Нет, что вы. Здесь это финансируется какими-то окольными путями. Не знаю кем. Да и потом, там наем-ников-то раз-два и обчелся. Их просто боснийские сербы завлекают обещаниями, а потом используют как пушечное мясо, чтобы самим головы не подставлять. У меня племянник недавно оттуда вернулся. Таких ужасов порассказал, что просто волосы дыбом на голове встают. А деньгами там и не пахнет вовсе.
— А что он там делал? Воевал?
— Он журналист. Ездит по горячим точкам. Вот где деньги зарабатывает, так зарабатывает.
Постепенно разговор переключился на другое. Дима потушил окурок в пепельнице из жестянки и вышел из тамбура. Ему захотелось поделиться услышанным с Чернышевым. Что он думает по этому поводу — не влипнуть бы им с этим делом, не попасть бы в рискованную заваруху да еше задаром?
Но зайдя в купе и посмотрев на раскрасневшиеся лица своих попутчиков, Емельянов потерял желание с ними говорить. Сам он очень редко употреблял спиртное, занятия спортом не позволяли. А уж общаться с пьяными он вообще терпеть не мог.
У него что-то спросили, но он, не отвечая и не раздеваясь, залез на верхнюю полку и накрыл голову подушкой. Многолетние тренировки приучили организм засыпать не по желанию, а по заказу, так что уже через пятнадцать минут Дима спал, не обращая внимания на шум внизу.
На следующее утро поезд надолго остановился в Унгенах. Новая граница. Все ждали очередного досмотра. Но никто из пограничников в вагон почему-то не прошел. Поезд тронулся.
— По-моему, это уже Румыния. Только странно, что и наши, и их таможенники обошли нас своим вниманием. Обычно все вверх дном переворачивают или как минимум с грозным видом
— Ну и черт с ними, — сонно отозвался Чернышев. — Нам же проблем меньше.
За окном было темно и пасмурно. Крупные капли дождя стекали по стеклу, вычерчивая на влажном стекле причудливые траектории.
«Вот я и на Балканах, — подумал Емельянов. — Хрен меня тут какой уголовный розыск найдет. А может, и не ищет? А может, я вообще нигде никому не нужен?»
Он спустился с верхней полки и вышел в коридор.
Оказалось, что не ему одному не спится. В коридоре на откидных сиденьях проводили время еще несколько человек из их группы.
Стоя у окна, Дима думал о том, что же заставило всех этих людей пуститься на поиски сомнительных денег или же не менее сомнительных приключений. То ли нищета, то ли желание попробовать свои силы. А может, как и у него, необходимость скрыться из страны. Тем более, что с документами действительно не возникло никаких проблем.
Что же их там всех ждет в этой непонятной, раздираемой на части воюющей Боснии? Деньги, слава? А может, нищета безногого калеки дома или на задворках Европы? И скольких ждет безымянная могила, которую некому будет навестить?
Емельянов вспомнил, что он хотел покурить, и направился в тамбур. Несколько человек стояло и здесь, в том числе казак Егор. Он был совершенно пьян и хватался за стенку, чтобы не упасть.
Сделав несколько затяжек, Емельянов вернулся в коридор и снова устроился возле окошка напротив своего купе, наблюдая за проплывающими мимо румынскими пейзажами…
Время перевалило далеко за полдень.
— Всем собраться, — Юра, взлохмаченный и небритый, проходил по коридору и оповещал всех своих парней. — В Бухаресте выходим.
— А почему нас на границе не проверяли? — полюбопытствовал у Юры Емельянов.
— А чего тебя проверять. Фотографию свою ты мне отдал, документы я сделал. Так что все в порядке. Я же обещал, что проблем в дороге не будет.
— Но у нас еще женщина в купе. До Софии едет. Ее тоже не проверяли.
— Значит, это ее счастье.
Юра неопределенно пожал плечами и пошел по коридору дальше.
На вокзале в Бухаресте стоял шум и толкотня, как во время великого переселения народов.
— Почему мы вышли здесь? — спросил Юру казак Егор, когда вся группа собралась на перроне. — Почему не прямым поездом до Белграда? Почему не самолетом?
— Какой ты любопытный! — Юра жестко посмотрел на казака. — Не суетись, не на курорт едешь.
— Ну, начальничек… — скривился казак.
— Если не нравится, можешь возвращаться, — голос Юры еще больше посуровел.
— Да ладно, — казак миролюбиво улыбнулся и отошел к своим.
На вокзале было грязно, тесно и ужасно тоскливо. Множество людей с хмурыми лицами дремали на скамейках. Еле-еле были найдены места на полу, где путешественники побросали сумки и столпились группой.