Последний бросок на запад
Шрифт:
Янтолич раздраженно посмотрел на пленного. Ему начинала надоедать эта возня с ним. Поэтому он молча махнул рукой охранникам, стоявшим по бокам Емельянова, и уткнулся в свой компьютер.
Один из солдат, повинуясь приказу своего начальника, подошел к Емельянову. Тот спокойно сложил руки за спиной и повернулся к двери. Но едва только первый хорват оказался в пределах досягаемости его ноги, как Дима круто развернулся на левом носке и его правая нога с силой воткнулась охраннику в лицо.
Тот не успел даже вскрикнуть и рухнул
Янтолич в удивлении поднялся со своего кресла, а второй охранник уже снял с предохранителя автомат, когда мощный удар ноги русского, способный разбить двухдюймовую доску, пришелся солдату в живот.
— О-о-о… — хватая ртом воздух, второй охранник упал рядом с первым.
Полковник судорожно стал вытягивать из кобуры свой пистолет, но Емельянов уже скрылся за дверью…
Чернышев с довольной улыбкой на лице прохаживался вдоль строя.
— Теперь вашим командиром буду я, — говорил он. — Я наведу порядок! Отныне никаких самоволок, никакого бардака! Подъем строго по расписанию, в шесть утра. Зарядка, строевая подготовка — все под моим непосредственным руководством. Без моего разрешения — никуда…
Солдаты стояли по стойке «смирно» и ловили каждое его слово, пытаясь разобраться в его плохом хорватском. А Чернышев, радуясь обретенной власти, старался использовать ее в полной мере.
— Взвод! Равняйсь! Смирно! Шагом…арш!
Он гонял своих подчиненных по плацу несколько часов, пока не заметил, что они едва держатся на ногах от усталости.
— Да, слабаки вы, однако… Ну ничего, я сделаю из вас настоящих воинов, чудо-богатырей! Стой!
Двадцать пять человек, среди которых хорватских новобранцев было немного, а наемников из Западной Украины, Литвы и Абхазии — большинство, «ели» его глазами.
В этот момент из здания напротив послышался крик и звук выстрела. Вадим обернулся и буквально остолбенел от изумления.
По выложенной плиткой дорожке что было силы мчался Емельянов. Навстречу ему шли двое хорватских офицеров, которые через секунду оказались на земле, сбитые с ног мощным ударами.
— Зирву галва! — воскликнул Чернышев, вспомнив ненавистный латышский и беря на изготовку автомат. — Убегает сучара…
Резким движением он вздернул затвор автомата и, прицелившись в спину бывшего друга, нажал на спуск.
Раздалась очередь, привычно стукнула в плечо отдача, зацокали отстрелянные гильзы, и Емельянов кубарем полетел на землю. Несколько раз перевернулся, после чего замер, раскинув в стороны руки.
— Черт, неужели я его пришил? — сам себе сказал Чернышев. Но затем его лицо прояснилось, и он улыбнулся. — Ну, тем лучше… А вы чего уставились? — обернулся он к затихшему строю солдат. — Двое, ты и ты, бегом подобрать тело!
Зденко Янтолич сидел за столом, внимательно рассматривая Чернышева. Что это за человек, который без колебаний стреляет
Чернышев стоял прямо, гордо подняв подбородок, который украшала аккуратная черная бородка, недавно отпущенная.
— Вы уверены, что человек, которого вы сюда привезли, в самом деле совершил те преступления, о которых вы говорили? — спросил полковник.
— Абсолютно уверен, — не задумываясь, ответил бывший омоновец. — Я видел это своими глазами.
— Он полностью отрицает свое участие в тех операциях, которые я перечислил.
— Ну и что? Конечно, он будет все отрицать. Жить-то всем охота!
— Согласен, — казалось, хорват был еще чем-то недоволен. — Я говорил, что вам еще придется доказать вашу лояльность к нам. Этот момент наступил. Врач, осмотревший Емельянова, сказал, что ранение легкое и он будет вполне здоров через неделю. Поэтому казнь преступника состоится через неделю. Вам поручается привести приговор в исполнение.
— Есть! — не дрогнувшим голосом ответил Чернышев. — Сделаю…
Зденко испытующе посмотрел на русского наемника.
— Вы уверены, что справитесь с поручением?
— Абсолютно уверен, — твердо повторил Вадим.
— Вам не будет сложно пустить пулю в своего бывшего товарища?
— Никакой он мне не товарищ! — воскликнул Чернышев. — Этот человек — убийца и насильник! Я сам был свидетелем, видел, как он уничтожал наших братьев-католиков. — Вадим приложил ладонь к груди, где из-под расстегнутой рубашки у него выглядывал большой католический нательный крест (Чернышев снял его с мертвого хорвата во время одной операции). — А однажды он выволок на улицу девушку, почти девочку, и публично надругался над ней, после чего она стала добычей всех четников, которые измывались над ней до самого утра… Нет, у меня не дрогнет рука пришить такую тварь!
— Ну, раз так… — после непродолжительной паузы сказал Зденко Янтолич, — то я думаю, что все будет в порядке. Продолжайте готовить свой взвод. Скоро, кстати, ожидается большая операция…
Большая черная муха прожужжала над ухом Емельянова, после чего уселась на его бедро.
— Пошла отсюда! — попытался он ее согнать, дернув ногой.
Муха нахально вцепилась всеми своими лапами в бинт, стараясь удержаться. А вот Дима заскрежетал зубами, чтобы не застонать от пронзившей все тело боли.
— Ничего, ничего… — ласково сказал Дарко, рукой прогоняя назойливое насекомое. — Лето — куда от мух денешься… А ты лежи спокойно, — строго сказал он Емельянову. — Тебе повезло, что пуля не задела кость. А то совсем плохо было бы… И с чего ты решил бежать? Отсюда никак не убежишь. Скажи спасибо, что вообще жив остался, могли бы и убить…
— Не убили, сейчас, так убьют через несколько дней. Я уже приговорен… — Емельянов сделал попытку улыбнуться. — За преступления против хорватского народа.