Последний час надежды
Шрифт:
За окном сгущались сумерки. Туча, большая и чёрная, надвигалась со стороны Ле-Тесс. В окно ударило — пригоршня брызг, предвестница ливня. Я задвинул шторы, ещё раз подошёл к Ники, к Софи. Обе спали. Всё, что осмелился сделать — снять обувь с них; осторожно поднял Ники так, чтобы она лежала на диване удобнее. Софи свернулась калачиком в кресле, едва я снял с неё туфли.
Один я бодрый и на всё готовый. Что тут происходит?
Иди к двери.
Это ощущалось, словно голос, хотя голоса не было, я уверен. Мне показалось, что я слышу
Иди к двери.
Шум в ушах и слабость в руках и ногах. Они пришли мгновенно и из ниоткуда. Так было там, рядом с кафе, возле которого меня застрелили.
Я дошёл до двери. Открыл её — полутёмный коридор, а что ещё я собирался там увидеть?
Шум в ушах пропал немедленно. Я сделал шаг наружу, на пороге оглянулся — Ники и Софи спали, на лицах — безмятежность.
Молния ударила рядом — будто господь бог сделал фото поместья. От удара грома содрогнулся весь дом — я заметил фигуру в дальнем конце коридора, у окна, которое выходило на запад, туда, где сад камней. Мне показалось, что это Ники. Я обернулся — Ники в комнате, на диване.
— Анна? — окликнул я. Кто ещё это может быть?
Она не пошевелилась. Новая молния ударила, новая вспышка и оглушительный удар. Мне захотелось бежать назад, в комнату, где спали Ники и Софи, закрыться там и ждать, пока они проснутся. Но… едва я подумал об этом, вернулись шум в ушах, слабость во всём теле и ощущение внимания, взгляда в спину. Я даже оглянулся — никого.
«Он умеет быть настойчивым». Голос Ники прозвучал явственно, я чуть не подпрыгнул, и снова оглянулся — никого.
Я двинулся к окну. Чего я боюсь? Умереть не боюсь, со мной это уже случалось.
— Анна? — я подошёл ближе. Десять шагов. Она так и стояла, глядя в окно. Не кукла, живой человек — я замечал, что она наклоняет голову, словно всматриваясь в пелену дождя. Восемь шагов. Запах жасмина. Она чуть сдвинулась в сторону, я заметил вазочку на подоконнике — и в ней небольшой букет. Жасмин?
— Анна? — пять шагов.
Она развернулась, и я увидел пистолет, направленный мне в грудь.
Ники. Здешняя.
— Руки над головой! Не вздумайте… — ещё одна вспышка молнии. — Мсье Деверо?! Что вы тут делаете? Как вы попали в мой дом?
— Анна, если вы позволите…
— Доминик, — перебила она резко. — Ники, для друзей. Вы друг?
— Если вы не против.
— Перестаньте! — крикнула она и подняла пистолет. — Руки над головой! Терпеть не могу такого, вы же можете сказать «да» или «нет». Отвечайте!
— Да, Ники.
Она медленно опустила оружие, поставила на предохранитель.
— Как вы попали сюда? Мне не звонили со входа. Перелезли через забор? Подкупили охрану?
— Вы меня впустили когда-то, — я решил говорить ту правду, которую знал. — С тех пор охрана меня
— Она меня предупреждала, — прошептала Ники. — Что вы скажете что-то такое. Но я вас никогда не впускала, я помню. Зачем вы пришли, мсье Деверо? Что вам от меня нужно? Да опустите же руки!
— Мне показалось, что вам нужна помощь, Ники.
Она горько рассмеялась.
— Все хотят помочь. Мама хочет уложить меня в больницу, папа мечтает поскорее отдать замуж, все лезут в мою жизнь, кому не лень. А вы чем хотите помочь?
— Я не знаю, Ники, — я пожал плечами. — Может быть, вы мне скажете.
— Я видела вас в парке, мсье Деверо? Там ещё были две девушки, котёнок… я плохо помню.
— Видели, Ники.
— Кто из вас врёт? — поинтересовалась она. — Она говорит, что это мне приснилось, что у меня нет друзей, кроме неё.
— Кто это — она, Ники?
— Не ваше дело, — ответила она резко.
Вновь молния и «моментальное фото». Я заметил слёзы на её щеках. И вновь увидел букетик жасмина. Я не знал, что тут ещё можно сказать. Я повернулся и пошёл прочь, в сторону комнаты. Признаюсь, мне было неприятно — пистолет в её руке не был игрушкой.
— Стойте! — воскликнула она. Бросилась за мной, поймала за руку. — Стойте же! Господи, почему все меня бросают?! Брюс, я не знаю, как вы попали сюда, но не уходите вот так! Покажите мне.
— Что показать, Ники?
— Что-нибудь, чтобы я поверила, что вы мне не снитесь.
Посмотрим. Я вспомнил про карманы, полные алмазов. Раскрыл правую ладонь, протянул Ники. Она посмотрела на пустую ладонь, недоумевающе подняла взгляд. Я сосредоточился. Только бы получилось…
Получилось. Она отошла на шаг, и знакомым до боли жестом подняла ладони к вискам. Пистолет глухо упал на пол. Здешняя Ники — тоже видящая. Я догадывался, но убедиться вот так, самому…
— Она умеет делать так, — прошептала Ники. — И говорила, что никто не умеет, кроме неё. И говорила…
Она наклонилась, подняла пистолет.
— Она ещё говорила, что все смертны, кроме неё, — щелчок, пистолет снят с предохранителя. — Что это единственный способ проверить, — она направила пистолет мне в грудь. — Это правда, Брюс?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Вы ей верите, Ники? Верите каждому слову?
— Я не знаю, — она вновь убрала оружие. — Мне с ней хорошо! Господи, мне с ней было так хорошо, но она уходит, она всегда уходит! — она бросилась ко мне, обняла. — Вы вернётесь, Брюс? Вы не бросите меня?
— Я вернусь, Ники, — я не сразу подумал, что мог дать несбыточное обещание.
Она обняла меня крепче.
— Брюс, я не сумасшедшая, правда?
— Не сумасшедшая, Ники. Хотите, я скажу, зачем вы поставили на окно букетик?
Она вздрогнула, отпустила меня. Отошла на шаг.
— Скажите.
Я рассказал ту историю, которую когда-то поведала наша Ники. Меня слушали, не перебивая, и на лице слушательницы я увидел почти все возможные эмоции.
— Она тоже это знала… и сказала, что никто кроме неё не может знать. Я никому не рассказывала, Брюс! Откуда вы узнали?