Последний час надежды
Шрифт:
Мы выскочили в коридор.
— Нет, — Ники остановилась перед дверью в комнаты Софии. — Я войду сама. Я хочу поговорить с ней наедине. Подождёте меня? Только не стойте под дверью.
— Хорошо, — я пожал плечами. Ники дождалась, когда я закрою за собой дверь и постучала. Я заметил вазочку с жасмином и неожиданная мысль пришла мне в голову. Я выглянул в коридор — никого. Дошёл до окна и поставил вазочку. Когда я видел Ники — эту Ники — в предыдущий раз, она ставила букет именно здесь.
Молния сверкнула и я зажмурился,
Меня потрогали за плечо.
— Брюс?
Я оглянулся.
София и Ники. Наша Ники, я сразу это понял.
— Откуда ты… — Ники широко раскрытыми глазами смотрела на окно.
Букет в вазочке по-прежнему стоял там.
— Идёмте ко мне, — Ники поймала меня за руку, когда я попробовал взять вазочку. — Пусть стоит! Идёмте, и расскажите мне, что тут было.
Трое, поместье «Жасмин», 4 августа 2010 года, 2:05
Ники и София выслушали мою историю, не моргнув и глазом. Я не стал пересказывать некоторые фразы. Хотя думаю, все и так поняли, без них.
София посмотрела на меня, когда я закончил рассказ и пересказала свой. Ники спрашивала её о себе, о нашей Ники, обо мне.
— Она умерла, но ничего не кончилось, — сквозь зубы повторила Ники и так сжала карандаш в пальцах, что тот переломился. — Кто-то настраивает её против меня. Спасибо, Брюс. Вот не было печали!
— Но ведь ты в самом деле отняла у неё жизнь, — повторила София тихо. — А если бы с тобой было то же самое? Скажи пока ты здесь, что с…
— Той частью меня, которая ждёт? — поинтересовалась Ники. — Не знаю. Я почти не ощущаю её. Только в полнолуние.
— Там в тебя могут так же подселиться, занять твоё тело?
— В тюремном мире… нет, невозможно.
— Ты уверена?
Они смотрели друг другу в глаза.
— Не уверена, — Ники опустила взгляд. — Я ни в чём уже не уверена. И если её, — она прикрыла глаза, — сведут с ума или обучат, как выгнать меня, я вас потеряю. Я не хочу вас потерять.
— Кто это может быть? Инвариант? Что, если…
— Софи, я же говорила тебе, — резко перебила её Ники. — Это ни к чему не ведёт. Я кому-то мешаю, — она прикрыла глаза и повторила медленно, — мешаю. Кому-то, кто обучен и знает единственное уязвимое место.
Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.
— Кто-то, кто пришёл за мной, или кто-то из здешних. Может быть, кто-то, кто уцелел после катастрофы в Университете. Хорошо, — она вновь говорила сквозь зубы. — Я выясню, кто. Но без вас мне не справиться!
— Я помогу тебе, — София улыбнулась и протянула руку.
— Я помогу тебе, — то же сделал и я.
Ники взяла нас за руки и… расплакалась. София дождалась, пока Ники немного успокоится и отпустит нас, встала и вышла из
«Не оставляй её одну, ни на минуту».
Несомненно, она что-то сказала и Ники. Только ей, чтобы я не слышал.
Брюс, поместье «Жасмин», 4 августа 2010 года, 3:40
Гроза не унималась.
Спать, если по совести, не хотелось, в голове не было покоя. Ники приказала — именно приказала — оставить её. Я уже знал, какого её тона лучше слушаться.
Спать не хотелось, но можно было попробовать обмануть организм. Я смысл с себя пыль и грязь прошедшего дня и забрался в постель. Молнии продолжали бить — окна приглушали раскаты грома, но вспышки просачивались и сквозь шторы.
Она сидела вот тут, на уголке. Видимо, вспоминала — ей так мало доводилось управлять своим телом и жить в своём мире последнее время. Я попытался представить себе подобное — прятаться от чужака, который беспрепятственно вторгается в твою память, от которого ничего не скрыть, который сам управляет телом и живёт за тебя. И получать короткие мгновения свободы — и думать с ужасом, почему ты здесь и что успел сделать, и что будет дальше…
Очередная вспышка. Я заметил, что Ники стоит на пороге комнаты — в халате. Том самом, в котором она была в тот памятный вечер в отеле. Два дракона.
Я приподнялся — уселся. Она молча подошла к кровати и вновь уселась на краешек. На какой-то момент я перестал понимать, какая Ники сейчас рядом со мной.
«Когда она обучится, ты не сможешь понять», — «услышал» я.
— Я могу говорить с ней, — Ники повернула голову, посмотрела мне в лицо. — Я могу переписываться. Не знаю, почему я не додумалась.
Точно. Мы с Софией оставляли записки «самим себе» — там, в соседних мирах, где мы пользовались чужими телами. Ники так не делала.
— Ты хотел обучать её, правда?
— Да, — согласился я. — Так ей было бы легче.
— А мне тяжелее, — Ники говорила бесстрастно. — Если она захочет потом, она меня просто выгонит.
— Ты можешь занять… подселиться в другое тело?
Она невесело рассмеялась.
— Этому я ещё не училась. Я не знаю, что со мной стало бы.
— Ты боишься, что она тебя выгонит?
— Да, — она отвернулась. — И ты знаешь, почему.
— Ты говорила тогда — вы с ней слились.
— Она сейчас не захочет. Не хочет, — поправилась Ники. — Она просила меня уйти, оставить её в покое.
Я заметил слёзы, стекающие по её щекам. Но голос её оставался ровным.
— Я поговорю с ней, — я взял её за руку. — Не знаю, что получится, но поговорю. Если ты согласишься.
Она медленно развязала пояс халата, сбросила его с плеч. Повернулась, толкнула меня в грудь — подвинься. И осталась сидеть — зная, что я смотрю на неё и вряд ли найдётся что-нибудь другое, на что хотел бы смотреть.