Последний час надежды
Шрифт:
Узнаю маму. Ладно, я всё равно не узнаю, как она узнала про возникшие из ниоткуда магазины и прочее. Но её привычка всегда пытаться решать за меня… Чёрт возьми, мне уже двадцать два!
— Мама, встреча уже назначена, — Ники вновь уселась. Смотрела на меня и улыбалась во весь рот. Дал бы ей по шее, но не дотянусь. — Кто из нас владелец, я или он? Почему я должен менять свои планы, бежать к нему?
Сам удивился, как быстро и сразу я свыкся с новой ролью «бриллиантового
— Брюс, я думала, так будет лучше, — мама смущена.
— Мама, я умею думать сам. Не беспокойся. Как твоё здоровье?
— Всё хорошо, сынок. Не забудь позвонить мне, как пройдёт встреча.
— Обязательно, — и я положил трубку.
— Доволен, что живёшь вдали от неё? — поинтересовалась Ники.
Я кивнул.
— Хочешь дать по шее — дай, — спокойно продолжила Доминик. — Один раз можно.
— А второй?
— Получишь сдачи. Брюс, просто повторяй, «это есть». Быстрее привыкнешь.
— Ники, — я присел перед ней. — У моего деда действительно были ювелирные магазины в Америке. Но их отобрали. Его партнёры подставили его. Дали пинка. Вынудили вернуться в Галлию.
— Хорошо, что ты это помнишь, — Ники наклонилась ко мне, поцеловала в лоб. — Очень хорошо. Великолепно. — Она смотрела на меня серьёзно.
— Так что из этого правда?
— Всё правда, Брюс. И то, и другое.
— Ники, этого не…
— …может быть. Может. Брюс, если я ещё раз услышу эти слова сегодня, я страшно разозлюсь.
— А я сойду с ума, — мрачно отозвался я. — Что из этого настоящее?
— Брюс, — она взяла меня под подбородок, заставила поднять голову. — И то, и другое — настоящее. Признайся, в каком из них тебе было бы удобнее?
— Всегда мечтал работать ювелиром.
— Ты выбрал, — она ещё раз поцеловала меня в лоб, поднялась. Прошлась к двери, собрала туфли. — Брюс, ты хотел список правил. Вот тебе список. Если я в комнате и дверь закрыта, ты стучишь, если я нужна. Если я не отвечаю, второй раз ты не стучишь. Ты никогда не спрашиваешь, где я была и что делала. Я сама всё расскажу. Если потребуется.
— Если потребуется, — повторил я эхом.
— То же самое относится и к тебе, Брюс. Не хочешь меня видеть — просто закрываешь дверь. Не хочешь рассказывать о чём-то — молчишь. Договорились?
Я поднялся, кивнул.
— Одежда должна быть в этих шкафах, — Доминик указала и, покинув спальню через вторую дверь, аккуратно закрыла её за собой.
…Так вот, я бродил по гостиной и не знал, куда себя девать. Подходил к бару, смотрел на коллекцию напитков… и отходил. Доминик сидела в кабинете, с кем-то о чём-то говорила по телефону. Возникла, на краткий миг, дурацкая мысль поднять трубку другого телефона. Как бы случайно. Вдруг услышу её голос? Но эту идею удалось быстро отогнать.
Тучи
А если клеймо возникло недавно? Тогда же, когда я стал владельцем ювелирного дела?
Я сошёл с ума или ещё только схожу?
Лёгкие шаги. Доминик, в белом домашнем халате. Лента поверх волос. И на ленте, и на рукавах халата — китайский дракон. Красный дракон.
— Брюс, — позвала она. — Идём. Мне нужна помощь.
…Мы сидели у меня в спальне. Доминик опустила жалюзи, зажгла ночник. Принесла из гостиной скамеечку и несколько подушек. Велела мне положить рядом с кроватью толстый асбестовый лист — из тех, что кипой лежат у камина. Принести жаровню, разжечь и поставить рядом.
Только бы не сработала пожарная сигнализация. Однако угли тлели чисто, без дыма, источая лёгкий запах. Мне померещился всё тот же жасмин.
Огромная картина на стене, напротив кровати, оказалась телевизором. Плоский, замаскирован под картину. Торрессон, «Рассвет в Альпах». Ники переключилась на первый канал и выключила звук.
Откуда-то добыла горсть безделушек — кулоны, медальоны, крестики — всё на цепочках. По спине у меня пробежали мурашки. Я понял, что это. Точнее, чьё это.
Доминик взглянула на меня, кивнула. Мороз вновь продрал по коже. Что она собирается делать?
Ники распутала клубок украшений, разложила на скамеечке. Вздохнула, прижала ладони к груди, сделала такое движение, словно стряхивала с рук невидимую воду.
— Присмотрись, — она махнула дистанционным пультом, и ночник засветился чуть ярче. — Что видишь? Не трогай руками.
Я склонился над россыпью. В оранжевом свете ночника украшения казались фальшивыми, ненастоящими. Склонился ниже, несколько раз повернул голову.
Странно. Три украшения ярче остальных. Всего их дюжина. Три поярче, остальные какие-то тусклые.
— Эти, — я указал, и Ники тут же протянула руку, чтобы я не прикоснулся к вещицам. — Не знаю, как сказать. Более яркие?
Доминик улыбнулась.
— Я не ошиблась в тебе. Всё, Брюс. Включи звук. Тихонько. Переключайся между первым и вторым каналом, жди.
— Чего именно?
— Ты поймёшь. Не обращайся ко мне, не прикасайся ко мне. Сиди и смотри.
Жаровня тускло рдела перед нами.