Последний день может стать первым

Ас Стас Северский;

– S9, когда ты “медведя” поднимешь?

– Через два часа. Я хочу это видеть. Хочу запомнить… Это мне снится уже очень давно…

258

Летим невысоко над холодным Ивартэном. Те разведчики, которые не вернулись на базы,

опустились на крыши зданий… Ничего, никого… Только падает, кружится в этой мертвой тишине

снег. Я хотел бы увидеть Хантэрхайм на прощанье, но…

– Курс на Шаттенберг.

Вот они – равнины, покрытые разноцветными мхами. Кое-где попадаются

низкорослые

деревца. Везде глыбы серых камней. Ледник оставил их, чтобы мы не забывали о его могуществе.

Снег прекратился, небо проясняется. Скоро начнет смеркаться… Вот вдали уже виднеется

Шаттенберг. Не думал, что здесь все так продуманно. Действительно, город – тень. Я и раньше

обращал внимание на тени, но сейчас… Его строгая геометрия повторяется тенями, как отражение

на гладкой воде глубокого, темного озера. С высоты это особенно хорошо видно. Даже среди руин

производит должное впечатление… Шаттенберг в лучах заходящего солнца…

– Что это, D40?

– Крысы.

– Вижу, что крысы. Не думал, что их так много…

Серое дорожное покрытие переливается волнами… Площади и плацы словно ртутные озера,

покрытые легкой рябью… Вот она – моя армия крыс. Масштабно, ничего не скажешь…

– Это только те, которые были в Шаттенберге и Ивартэне. Они вышли на поверхность, S9.

– А котов не видно… Эти крысы спокойно могли бы их извести, если бы не принципы. Ничего,

скоро кошачье сообщество пополнится. Их теперь зачищать некому будут.

Транспорты опустились на площадь. Бледные стоят рядом с ними – нас ждут. Они снова одели

черные шинели союзников…

– Здесь спустимся.

Нас приветствуют крысы – серые волны поднимаются, словно подгоняемые ветром… Озноб

заставил меня передернуть плечами…

Транспорт опустился на площадь. Крысы повсюду – встают на задние лапы… Ко мне подошли

двое из первого поколения – у них шинель полковника Коршунова… Ну что ж… Один из них

принял мою серую шинель, другой подал черную… Довольно странный жест. На мне тоже шинель

полковника – это не понижение и не повышение. Это напоминание о том, что AVRG больше нет?

Или о моих скитаниях по бункеру 071-24? На мне снова шинель человека, погибшего в бою с

повстанцами на оккупированных территориях… Это напоминание о том, что мы свое отвоевали?..

Кот прыгает на меня! Это мой Кот. Цепляется когтями за шинель…

– Кот, слезай!

– Я знал, что ты вернешься! Я так и не открывал глаза, чтобы не моргнуть случайно до того, как

ты вернешься – все как ты приказал!

– Я очень устал…

– Айнер, пойдем домой – в

бункер ужинать…

– Попозже пойдем. Скингеры там?

– Да, наверное. Мы их не видели.

– Ну и замечательно. Пошли.

– Куда?

Смотрю на часы…

– Заберемся на крышу “клыка”.

Смотрю на бледных – они наклоняют головы, тоже пойдут смотреть. Крысы подтянулись – по

этим развалинам им взобраться наверх будет довольно сложно, но они хотят идти.

– Айнер, а что мы там делать будем?

– Посмотрим, Кот.

Я уже иду к высотке… Передо мной расступается море крыс – расходится ровной дорожкой.

– Моя невеста тебя боится – она такая робкая, застенчивая…

– Что-то не заметил, но тебе виднее.

– А ты… Ты нагрубил…

– D40, убери его отсюда!

– Нет, Айнер, ты так со мной не поступишь!

259

– Ты, как за этим Серым увязался, вконец отупел!..

– Ничего не могу с этим поделать! Сердцу не прикажешь – это тебе не боец!

– Сердце – такой же боец на службе организма, как и все мы! А мозг – офицер, который отдает

приказы! У тебя в голове сейчас полное бесправие!

– Ну и что?! Это мне не помешает пойти с тобой! Ты меня своими приказами не прогонишь! Ты

не имеешь власти надо мной!

– Знаю я магические слова вашего великого предка?! Сейчас на деле проверим, можно ли их

опровергнуть!

Кот собирался дать деру, но так и не дал – спружинил на лапах, пристукнув зубами, дернул

хвостом и потерял баланс… скрутился, вывернулся, забежал вперед и гордо встал передо мной…

– Вот видишь!

– Можешь не повторять…

Действительно мой Кот – образец нагловатой отваги – другие скромно притихли. Он один за

мной когтями цокает – остальные держат почтительную дистанцию. Они и крыс побаиваются, и от

меня стараются держаться подальше. Ничего против такого знака уважения не имею.

Заходим в зал преддверья – здесь две лестницы. Часть здания откололась, а так оно пострадало

не сильно – подняться можно. Чем выше, тем больше повреждений. Взошли на самый верхний

уровень, к которому есть доступ. Дальше лестница зависает в воздухе на обломках каркаса. Мы

расположились на краю скола – дальше только остов и шахты нижних этажей с разрушенными

стенами и перекрытиями. Плита пола раскололась – подхожу к самому краю: неплохая смотровая

площадка. Уже смеркается, но небо ясное. На расколотой плите – в пустоте стоят раскрытые врата.

Их створы разошлись, пропуская меня… в небо… Остановился в пустом проеме – ни стен, ни

потолка – только открытое пространство…