Последний день может стать первым

Ас Стас Северский;

– Тогда возьми с собой их! Они нас съедят!

266

– Когда вы выродитесь в корни и клубни, тогда съедят. Они просто так ни на кого не нападают.

Давай, иди сюда.

– Нет! Мя-яу!..

Кот не удирает, но и близко не подходит – бегает кругами. Я его уже в воду бросал, а сейчас…

– Айнер, не надо! Лучше скажи, что такое AVRG?

– Системы AVRG больше нет.

– А что это значит?

– Думай, как хочешь. Наступали уже на эти грабли.

– Что это значит?

Что такое грабли?

– Не знаю. Какой-то древний землеобрабатывающий инструмент, на который, по всей

видимости, наступать очень неприятно, но это делают постоянно.

– Почему?

– Наверное, по невнимательности.

“Защитник” держит Замухрышку, соблюдая технику безопасности. Руггер прислушивается к

моему дыханию, но не вырывается. Крыс царапает погон изо всех сил – раньше ему так стараться

не приходилось… Осматриваюсь, чтобы убедиться, что крысиная цепь связи разорвана. Отхожу

еще на пару метров – теперь в его радиусе восприятия точно других крыс нет.

– Что ж… Мне пора.

– Нам пора.

– Крыс, я тебя с собой тащить не могу – ты останешься здесь.

– Ты знаешь, что я пойду с тобой. Каменный великан тоже знает.

– Ты его видишь?

– Теперь вижу.

Повернулся к “защитнику” – он на меня смотрит. Кивнул в сторону Стража – D40 чуть

наклонил голову. Этот великан скинул скрывающее его поле… для тех, кто идет с ним.

Не знаю почему, но я рад, что мой Крыс-передатчик надумал пуститься в нелегкий путь со

мной. Запихнул его за ворот шинели так, чтобы Кот не заметил.

Подхожу к руггеру… Похлопал Замухрышку по плечу, чтобы он не дергался, когда я упру сапог

в его предплечье. Да, на него так просто не взберешься. Залихватские прыжки и другие резкие

движения с руггерами не проходят никогда – это равносильно смертному приговору. А зверюги

здоровенные… Подтянулся, перенес ногу через широкую спину… Зверь поднял лапу, блеснули

когти… Я упал ему на холку, обхватив шею, как раз вовремя – он подымается свечой… Теперь

ссаживать будет, а я-то понадеялся… Шею выгибает… это недопустимо!..

Договорились на том, что я, вымотавшись до предела, врезал зверю по морде упором

излучателя. Теперь Замухрышка меня точно вспомнил. Он подумал еще немного и встал, как

вкопанный. Мне тоже одного такого конфликта хватило – продолжать бессмысленно.

Будет мне теперь чем заняться. Чтобы сдвинуть эту тварь с места, пришлось спустить луч –

сухой треск разнесся над камнями охлестом бича-разрядника – звук лишь немного смягчился

замшелым покрытием. Этого хватило для неплохого ускорения – теперь надо думать, как эту тварь

остановить. Свернул зверя на нужное направление, крепко прижав

его сапогом. Это простой прием

– я применил банальное рефлекторное управление… Вспомнил про “шнур” – его используют для

блокировки объекта, оказывающего сопротивление. А это чем не объект?.. Изловчился и протянул

мерцающий “шнур” удавкой. Малость придушенный зверь остановился. Вот и замечательно –

теперь и я без пульта управлюсь.

– D40, отдай Коту компьютер третьего порядка!

Кот бережно взял врученный ему “защитником” системный блок…

– Айнер, мы будем тебя помнить… Всегда будем помнить.

Сколько они еще это твердить будут?.. Построил крыс, чтобы еще раз взглянуть на мое серое

воинство. Они похожи на нас, когда стоят прямо. Так бывает, когда наблюдаешь за построением на

большом расстоянии от плаца – смутные силуэты солдат почти неразличимы в безукоризненных

рядах… Отдал им честь. Теперь пора – тронул зверя, вернее прижал его голенищем сапога изо всех

сил…

267

Оборачиваюсь… Люди из первого поколения в черных шинелях, словно мраморные стелы,

возвышаются посреди ртутно-серого моря крыс. Оранжевое солнце опускается. Холодает.

Сгущаются сумерки – небо уже темно-фиолетовое. Высокое небо…

Впереди бескрайний простор, сровненный ледником – с расстояния шрамы разбитых камней не

видны, и перед нами простирается равнина… D40-709 ушел вперед, пока я с Замухрышкой воевал.

Теперь руггер идет мягко – немного укачивает. На душе спокойно – я оставляю этот мир хоть и в

упадке, но с надеждой. Скоро все изменится, как для меня, так и для них – всех, кто теперь

свободен. Я никогда ничего не забуду. Я буду помнить и оставшихся здесь, и ушедших в прошлое.

Мне будут сниться “белые медведи”. Но я не буду об этом жалеть – ни о чем не буду жалеть. Разве

только… Страж, идущий далеко впереди, остановился…

– Обо всем, что касается этого мира, спрашивай здесь и сейчас.

– Лису восстановить можно?

– То, что ушло, не возвращается – это закон. Оно существует только в памяти.

– Ясно. Это ладно… Я вот про моего “передатчика” думаю…

– Он не останется – он решил идти с тобой.

– Эти твари живут недолго, а “передатчик” – штука полезная, так что…

– Срок жизни оговаривается изначально.

– У вас там по этому поводу поправок нет?

– Нет.

– Нет, так сделаем. Можно рассматривать случай вне системы и времени. Мы на грани миров –

и там и останемся – либо, неся службу на границе чего-нибудь во благо чего-нибудь еще, либо

просто из принципа не отношения к какому-то отдельному пространству. Да и вообще,