Последний день может стать первым
Шрифт:
– Не собрались, а разбрелись – мы всегда так поступаем. Они на складах и в столовых – завтракают. А я решил с тобой завтракать.
Беззаботные существа коты…
– Ладно.
– Не уходи…
– Кот, ты это серьезно? Вылезай!
Кот затих…
“Защитник” смотрит мне в глаза… Пусть смотрит, хоть до выгорания.
– Я не могу тебе позволить совершить этот поступок, S9.
– Мне все равно. Сейчас мы будем завтракать.
Несогласие с моим решением D40 изъявит с применением силы. Я собрался, сконцентрировался… Еще рано, он еще будет меня убеждать. Но предугадать действия “защитника” невозможно, поэтому мне придется напрячься, чтобы успеть среагировать. Я должен вывести его из строя до того, как он примет решение перейти к силовым методам воздействия.
Крыс сидит рядом на кровати и грустно грызет сухарь – и его боевой дух понурился… Что сказать, настроение у всех поганое. Со мной, видимо, еще не все в порядке – постоянно происходит что-то вроде скачков напряжения в электросети. С одной стороны, я чувствую силу, которая возвращается несмотря ни на что, а с другой… какие-то пережитки, фантомы прежней мути, вызванной лучевой болезнью. Меня преследуют глаза древних животных – музейных экспонатов – живые глаза, в которых отражается смерть. И эта лиса все время маячит в поле зрения. Никого из них уже нет – эти существа исчезли – не пережили мировой коллапс, удар нашего подорванного прогресса. Их восстановили… Мы дали жизнь каждому из них, чтобы сохранить ее подобие – для того, чтобы мы могли увидеть их в реальном пространстве. И в них еще есть этот призрак жизни – он остался для нас… Это память о том, что мы отобрали их жизни, и напоминание о том, что они и сейчас зажаты в наших руках.
Люди увечили среду и раньше – думали, как бы сохранить то, что осталось, как это исправить, но продолжали делать то же. Мы потом жалели об этом – о том, что редко вспоминали о будущем. Мы поздно задумались над тем, что наше будущее в этом мире, что оно такое же, как этот мир. Для осознания нам необходим наглядный пример, ставящий прямую угрозу. Теперь мы помним, что от настоящего до будущего один только шаг – помним, что ожидание, которое казалось таким долгим, оборвалось уже вчера. Теперь все по-другому, вот только в корне ничего не изменилось – мы справились лишь с прямой угрозой.
Вот он – корень тьмы – то, что подводит нас к тупикам. Их жизни – “чужие” жизни – имеют для нас значение, но только из-за того, что поддерживают наше выживание. А мы ведь можем выжить и на полностью искусственном обеспечении – это не имеет особых перспектив, но все же возможно. Мы строим систему, подходящую для нас, и не можем пожертвовать высокими технологиями, чтобы сосуществовать с ней. Каждое наше вмешательство провоцирует что-то, что не дает нам влиться в эту систему, пусть даже что-нибудь потеряв. Это наш порочный круг. И с каждым оборотом этого круга, наши попытки сосуществования с системой вызывают все больше потерь при предполагаемом переходе на более естественное существование.
Мы забываем, что все жизни равнозначны, что любые проявления жизни имеют одинаковое значение в целой системе… И как мы ни будем стараться сохранить жизнь – с таким подходом у нас ничего не получится. Мы ведем расчеты по системе взаимовыгодного сотрудничества, но точка отсчета изначально неверна, и наше сотрудничество получается не только не взаимным, но и явно не выгодным. Жизнь на планете в нас не нуждается, да и нам она не так чтобы крайне необходима – мы вполне можем обойтись нашими технологиями. Только без нас этот мир будет существовать в балансе, а мы без него, провоцируя все большие разрушения. Вот мы и придерживаем его ровно настолько, чтобы не остаться в пустом космосе раньше, чем это возможно. Такой подход вносит во внешнюю систему нестабильность… Наша внутренняя система – AVRG – устроена по другому принципу, все в ней исходит от целого. AVRG – это целый организм, для функционирования которого каждая клетка имеет равное значение. И иммунная система, конечно, тоже есть – в виде службы внутренней безопасности, ведущей борьбу с измененными клетками, и армии, сражающейся с инородными телами. А по отношению к глобальной системе – мы только колония паразитов, внедрившаяся в организм планеты и подавляющая ее иммунитет для своего наилучшего приспособления.
Мы так и не научились смотреть на весь мир как на что-то целое – неделимое. Мы можем
В том, что говорят крысы, есть доля правды, просто нам сложно посмотреть на мир с их точки зрения. Крысы… Они другие. Они не люди… Что для нас их жизни?.. Мы можем сделать сколько угодно таких тварей… А то, что будет после нас, и будет ли что-то вообще – нас это не волнует. А ведь если я не смогу остановить тьму, все они погибнут, все живое будет уничтожено. Шансов практически нет. Риск огромен, но я готов на него пойти. Я человек, я не могу жить без людей, я даже не могу осознать этого. Защита человечества – мой долг. Все сейчас зависит только от меня. Все эти существа зависят от меня. Они мои солдаты. Да, я готов умереть вместе с ними, но только в стремлении спасти наши жизни – жизни людей. Но сейчас… Не возлагает ли мой долг на меня большую, высшую ответственность?.. Я всегда рисковал… Риск – все или ничего. Не может ли этот риск стать ничем в любом случае? Не изжили ли мы себя на самом деле?..
Наш мир не дает и не забирает наши жизни – только трансформирует… Но нам это понимание дано лишь отчасти. Мы даем жизни, чтобы их поглощать. Мы имеем для этого совершенные средства и чисто потребительский подход. Этот менталитет годится только для тех, кто не располагает такими средствами влияния. Что будет, если Штрауб устоит, если завершить войну? Все начнется заново, по спирали, по расширяющейся спирали… Мы снова будем, как говорят крысы, – “разрушать создавая”.
И этот каменный Страж, и “защитник” правы – это тупик, и с каждой новой попыткой все исправить тупик становится все больше – разрастается… Все идет по замкнутому кругу, и сама наша сущность не дает его разомкнуть. Выдвигаются проекты, вроде все всё понимают, а идут по той же дороге… Универсализация, усовершенствование сознания – подобные варианты были встречены с агрессией, их внедрение сопровождалось восстаниями и гражданскими войнами. Люди так и не приняли первое поколение… Да, они бы сменили людей со временем, но эти перемены были бы длительными и мягкими – не такими, как сейчас. Черт! О чем я только думаю?!
Мы взяли власть над всем доступным нам миром – не задумываясь, взяли грубой силой, которую дал нам “интеллект”. Власть разума – умеренность. Наша диктатура берет слишком много – она обречена умереть от голода, когда больше нечего будет брать. Мы сами перекрыли все наши дороги. Мы не можем ничего исправить. Может быть, это сможет сделать кто-то другой?.. Не пора ли признать поражение?.. Нет, не сдаться – посмотреть правде в глаза – применить тактический ход. Иногда битва должна быть проиграна, чтобы была выиграна война.
– Айнер, завтракать будем?
– Не сейчас.
– Сам говорил, что сейчас завтракать будем. Ты что, опять в кому впадаешь?
– Почти – я думаю.
– Ух ты!..
– Завтракай сам, Кот.
– Я подожду, раз такое дело…
На подходах к Ивартэну мне придется подставиться, чтобы преодолеть четыре линии наземных пограничных постов. Замершие в вечном холоде машины “видят” все, “смотрят” повсюду, но пересечение – всего лишь несколько секунд – несколько секунд настоящего риска. А дальше… Можно рассчитать воздушные патрули. Первое поколение может устроить сбой на пограничном переходе и снять блокпост… Почти неисполнимо – почти… На высокой скорости может сработать. Но я не могу… Не могу взять на себя такую ответственность, такое бремя… Я не могу уничтожить всех этих живых существ – уничтожить, потому что в данном случае риск так велик, что его можно считать гарантией уничтожения. И не только риск… наша победа не остановит разрушения… Мы заберем все… ничего не останется после нас…