Последний день может стать первым
Шрифт:
Серый кот оказывается притащился сюда за мной… Скребет лапой шкуру лежащего скингера, дерет когтями густой подшерсток.
– Давай быстро когти убирай!
Кот стряхнул с когтистой лапы вырванные клоки скингеровского меха, чихнул, перепрыгнул через своего подопытного, остановился передо мной. Это очень гибкий кот, и, кажется, не такой трусливый, как мой.
– Все равно пульса нет…
– Ты хоть знаешь, где сердце?
– Там, где стучит.
– Ну да… А что, если в голове стучит?
– Многие утверждают, что сердце перемещается.
– Это кто? Творцы сказок про охоту на крыс?
– Ты человек?
–
– Я кошка.
– И что?
– Да ничего. В легендах вы не такие злобные, а в одном предании, даже благородные.
– Одно предание еще ни о чем не говорит.
– Ты лейтенант Айнер?
– Да, я.
– Я тебя рассмотреть тогда не успела. Ты меня за хвост схватил…
– Теперь насмотрелся?..
– Я кошка. И вообще, мог бы извиниться.
– Я пока еще не сожалею, что уберег твою шкуру от прожженных лучами дыр. Не мешай мне сейчас.
– Я помочь хотела.
– Вы все так… Забываете, что для достижения цели недостаточно желания сделать лучше – нужно еще и понимание, что и для чего делаешь.
– А вы об этом не забываете?
– Нет, конечно. Но помнить о том, что нужно действовать осмысленно и осмыслять свои действия – разные вещи.
– Значит вы не знаете, что делаете…
– Знаем, только редко осознаем в полной мере.
– Расскажи мне еще – еще что-нибудь про людей.
– Хватит с тебя, не то диагноз влепишь. И без этого клиническая картина складывается прескверная.
– Так это же хорошо… В наших легендах говорится, что верный диагноз – первый шаг к излечению.
– Уйди!
– Уйду! Но ты все равно расскажешь! Не сейчас, так потом, но расскажешь!
Кот вроде отошел в сторону, но продолжает вертеться в поле зрения…
– Кот, не мешай мне!
– Не мешать ряды между убиенными скингерами считать?
– Эти твари еще живы! Я их вытяну, если не будешь перед глазами вертеться!
Кот сразу затих… Смышленый и не обидчивый, прямо как мой.
По привычке подключился к “передатчику” – он сидит у меня на плече и думает о чем-то торжественном. Сейчас в закрытом отсеке он отделен от связи, и я принимаю только его непередаваемые мысли. Перенастроил линию на скингера… Мерцающая пустота его фона не выбила из головы крысиные мыслишки, на которых я вроде и не остановил внимание. Они оставили в сознании отпечаток наполненной смыслом решимости. Единственное, что я успел понять – это мысли не о пище, а явно о каких-то высоких материях. Про блокпост на границе в них ни слова – ни один сигнал не прошел…
Сосредоточился на одном из скингеров – сейчас его фон очень слаб, почти неуловим… Ничего – полная тишина, рефлекторное обеспечение остатков жизни… У меня нет опыта в таких делах, но хуже не будет. Когда причина запуска механизма смерти устранена, а мозг проворачивает его по инерции, еще есть возможность остановить эту громоздкую махину – есть тормоз. Ментальная реанимация сознания – стресс, зов… Что-то еще, что я не помню. Главное, чтобы мозг не был полностью отключен от восприятия внешнего пространства – если проводимость сигналов нарушена, но связи не распались, значит смерть обратима. Но ментальная реанимация человека дело другое… Я не знаю, пробьет ли загруженных сингеров первый толчок, смогут ли они принять сигнал – зов – смогут ли вообще что-то воспринять…
Зову… Ответа нет. А черт… Вспомнил
Скингеры боятся и ненавидят коррекционную технику – эти “иглы” и увидеть не просто, но звери их всегда чуют. Действительно, внедрение в ДНК штука скверная. Для скингеров применение таких технологий – настоящий кошмар… Слежу за показателями только по ментальному фону – пошел сигнал, сердцебиение участилось, есть движение – озноб. Теперь нельзя останавливать поток. Осталось только вынудить зверей отозваться, заставить действовать в реальном пространстве. Для этого достаточно поднять уровень стресса. Для скингера нет ничего хуже точечных лучевых ударов с воздуха… Ну, других они просто не знают, сравнивать не с чем. Этого им мало не покажется… Вспышка света, ползет и окатывает с головы до ног звуковая волна, ударная забрасывает комьями земли, вырванными клочьями мха, присыпает пылью, осыпает осколками… Один зверь дернул лапой!.. Это уже не рефлекторный импульс! Он хрипит – похоже на кашель… Теперь снова зов… Хрюканье скингеров, мшистые лужайки… Даже не забыл упомянуть про корни… Такое лакомство достать тяжело – корни глубоко под землей, нужно рыть… Эти твари отзываются… отзываются сокращением мышц, вот и когти собрались в подобие лопаты… Снова зов…
Нет, ничего. Глухо. Всего лишь “копательный” рефлекс. Хватит. Не получается. Больше на агонию, чем на пробуждение смахивает… Может, лучше сразу пристрелить?.. Нет уж, пусть сами. Не вышел из меня реаниматолог, несмотря на все воодушевление. Они не разумные существа – с ними такие вещи, наверное, не проходят.
Просто стою посреди двух рядов косматых тушь. Хоть для меня все так и остается повисшим в воздухе, крышу уже не рвет. О чем я только сейчас думаю?.. Точно не о том, как подтвердить поддельный приказ чужим “именем” и поставить государственную “печать” на фальшивые документы. Я слишком много времени провел среди всякого зверья… Много? Две недели… Это время пронеслось, как целая жизнь – не прошло, а именно пронеслось… В полубессознательном состоянии и не такое случается.
Серый кот снова маячит перед глазами…
– Лейтенант Айнер, ты закончил?
– Да. Наверное, да.
– Как ты это сделал?
– Что? Довести кого-то до агонии – да без проблем.
– Что это значит?
Опять все сначала – что это значит, а это что такое, почему так, а не эдак?..
– Это очень злой и прямолинейный сарказм.
– А что это такое?
– Неважно.
– Зачем ты улыбаешься? То есть, ты же не улыбаешься. Думаешь, я не заметила, что ты только поднял угол рта?