Последний долг

Винтерс Пэппер

– Я не знала!
– Я подавила свой крик.
– Я думала, он умер. Так же, как и ты.

Сказав ему каплю правды, я добавила:

– Я…я узнала об этом всего за несколько часов до того, как вы посадили меня в самолет.

Кат сверкнул глазами.

– Как? Как ты узнала об этом?

Как это может навредить? Джетро был здесь. Какие бы планы он ни строил, они не осуществятся.

– Он сам мне сказал. Он пришел за мной.

Рот ката приоткрылся, удивленный кашель вырвался наружу.

– Ты хочешь сказать, что он добровольно

вернулся в Хоуксридж, а потом снова бросил тебя?
– Его глаза горели.
– Подожди, вот где ты была, когда Дэниэль нашел тебя возле твоей комнаты.

Я ничего не ответила. Он уже догадался.

– Что за чертов идиот.
– Он покачал головой. Еще больше теней омрачили его душу.

Отбросив полученную информацию, он сказал:

– Кстати, о Дэниэле. Давай вернемся к тому, что важно. Джетро жив. Мне понадобится дополнительная информация об этом. Но сейчас Дэниэль важнее.
– Его брови сошлись на переносице.
– Ты была с ним последней. Что ты сделала?

– Я?
– Усмехнулся я.
– Как я могу победить Дэниэля? У меня не было ни единого шанса.

– Он тебя изнасиловал?

Кровь течет по моей игле.

Кислород покидает труп.

Львы жуют мясо.

– Да.

Пытался.

– Ты лжешь.

– Нет.

Он расхаживал вокруг меня, остановившись за моим стулом, чтобы я не могла рассмотреть его лицо.

– Мне очень трудно в это поверить.

Я выпрямилась в своем тюремном кресле.

– Но почему?

Голос Ката скользнул по моему затылку, поглаживая покрытые пылью волосы.

– Ты вся в синяках и крови, но я не знаю, от автокатастрофы это или от моего сына. Тебе больно, но ты не сломлена. Не слишком обнадеживающе, если Дэниэль был сыт тобой по горло.

Он усмехнулся:

– Я думаю, что ты лжешь, потому что ты все еще жива.
– Его пальцы скользнули вниз по моему горлу к груди.
– Ты можешь ходить. Разговаривать. Отвечать. Я знаю своего сына, мисс Уивер, и, если бы он взял тебя так, как планировал, ты бы не сидела здесь с возмущением в глазах.
– Его руки сжали мои волосы, болезненно дергая.
– Ты бы была разорвана на куски, мать твою.

Дерьмо.

Слезы защипали глаза, когда он снова встал передо мной. Уперев руки в бока, он возвышался, как судья, присяжный и палач.

– Ты лжешь мне.

– Нет.
– Я боролась с дрожью. – Я не лгу.

Кат наклонился, приблизив свое лицо к моему.

– Скажи мне правду. Сейчас.

– Я говорю вам правду.

Его глаза потемнели.

– В последний раз. Еще один шанс, иначе ты получишь мучительную награду за каждую ложь.

Мое сердце билось о ребра.

– Я говорю правду. Дэниэль взял то, что хотел.

– Это невозможно.
– Его рука сжалась.
– Нет никаких доказательств, и мой сын внезапно пропал.

Ври лучше.

Дерись умнее.

– Я не говорила, что он взял то, что изначально хотел.

Кат замер.

– Что ты имеешь в виду?

Пожалуйста, пусть он поверит моей лжи.

–

После твоего ухода он ... он передумал.

Кат поднял кулак.

– Я тебе не верю…

– Подожди!
– Я вздернула подбородок, напрягаясь от его удара.
– Наркотический ликер, который вы мне дали. У него он тоже был. Он сказал, что думал, что хочет, чтобы я боролась с ним, но потом решил, что лучше, чтобы подчинилась ему.

Кат помолчал, не опуская кулак.

– Продолжай.

Слова сыпались в спешке, путаясь с ерундой и сказками.

– Я поцеловала его и сказала, что охотно подчинюсь. Что я хотела его из-за того, что ты дал мне. Что я нахожу его таким сексуальным и хочу его так…так сильно.

Грязь.

Мусор.

– Ему не нужно было причинять мне боль. Я подчинилась. Я с радостью доставляла ему удовольствие, потому что получала удовольствие в ответ.

Мыло.

Мне отчаянно хотелось вымыть рот мылом.

Наступила тишина, прилипшая к стенам пещеры. Я надеялась, что моя ложь не была настолько надуманной, чтобы поверить в неё. Последние несколько месяцев в Хоуксбридже не дали ни малейшего намека на то, кем был Дэниэль на самом деле. Он был ужасен, но я понимала, каково это, когда тебя отвергают с самого рождения, говорят, что ты никому не нужен, лишают человеческих связей. Любовь. У него никогда не было безусловной любви.

Неужели так трудно представить себе, что он может захотеть добровольной близости, а не изнасилования? Джетро и Кес были добросердечны и любвеобильны -под всей этой ерундой, которую на них наслаивал Кат. Но, по крайней мере, у них было хоть какое-то подобие семьи. Их мать заботилась о них. Они были воспитаны в браке, а не в режиме.

Дэниэлю повезло меньше. Может быть, поэтому он так и не превратился в избалованного мальчишку? Неужели ему не хватало всего, что делало его человеком, потому что ему никогда не давали нежности и материнской заботы? Может быть, я зашла слишком далеко, намекнув, что в своих объятиях, он для разнообразия обрел рассудок?

– Я дала ему больше, чем он просил. Я подарила ему любовь.
– Мои глаза сузились от гнева.
– Я дала ему то, что ты никогда не смог бы дать.

Кат замер. Все его тело сжалось, как будто я сняла с него панцирь и открыла гротескную правду внутри него.

О, боже мой.

Это была и проблема Ката?

Нехватка любви от собственной матери?

Бонни...как сильно она искалечила своего сына?

Его губы раздвинулись, обнажив блестящие зубы.

– И где же он тогда? Если ты устроила ему ночь гребаных чудес, почему он не был в твоей постели? Почему ты бежала с Джетом? Почему каждое слово, вылетающее из твоего гребаного рта, воняет лошадиным дерьмом?

Я напряглась, свернувшись калачиком в поисках защиты.

– Я всегда говорила, что убегу, если представится такая возможность. Джетро дал мне этот шанс. Что же касается Дэниэля, то он ушел, как только закончил. Я предположила, что он пошел за тобой.