Последний долг

Винтерс Пэппер

Как бы то ни было, живя в доме графа, она и Беннет были недосягаемы в течение короткого времени. Она работала не покладая рук, ни разу не потерпев неудачи в своем стремлении свергнуть Уивер, но, несмотря на помощь графа, его небольшой власти было недостаточно, чтобы обеспечить исполнение долга по наследству.

Прошло несколько лет, и угроза долгового наследства не позволила Уивер прийти за ней. Однако Соня подросла, а у Беннета все еще не было наследника. Поэтому она приступила к следующей части своего плана.

Несмотря на то, что она обманула графа в спальне,

он больше ничего не сделал. Он не хотел публично объявлять о своей связи с ней - отношения вне классов были запрещены - и она устала быть еще одной тайной и обузой.

Вместо этого она нацелилась еще выше. Ее семья была свободна - на данный момент- и гордилась документом, в котором говорилось, что наследник Беннетта Хоука может претендовать на Соню Уивер, чтобы получить долги, которые пережила его семья. Однако Беннетт отказался. Его борьба закончилась, и он погрузился в болезнь и депрессию.

Мэйбл заметила, что ее сын увядает, и сделала то, что сделала бы любая мать, чтобы увековечить родословную своей семьи. Она наняла девушку с улицы - проститутку, с которой познакомилась мимоходом, девушку, которая попалась на злые грехи высшего класса. Она побеседовала с этой девушкой, сблизилась с ней и убедилась, что она была хорошей породой для выведения идеального потомства. Только убедившись, что она сильна и не подвержена болезням, она напоила сына до такой степени, что он мог заниматься с ней любовью ночь за ночью, пока она не забеременела новым наследником.

Кат поджал губы.

– Как звали того наследника, Нила?

Несмотря на внезапный переход от рассказывания историй к расспросам, я легко все вспомнила.

– Уильям Хоук.

Первенец-сын. Судьба благосклонно улыбается семье, которая столько пережила. Насколько иначе сложилась бы история, если бы у него была девушка?

Он удовлетворенно кивнул.

– Да, именно так.

Разорвав зрительный контакт, Кат продолжал бродить по комнате, не в силах усидеть на месте. Джетро следил за ним взглядом, как и я. Пока Кат говорил, мы были в безопасности. Однако в тот момент, когда урок закончится...нас не будет.

Я не хотела слушать. Я хотела спланировать побег. Но голос Ката вернул меня под свои мучительные чары.

– Беннетт ожил, когда шлюха родила ему сына, но этого было недостаточно, чтобы полностью избавить его от демонов. Он прожил немного дольше, достаточно, чтобы увидеть, как его сын вырос из малыша в маленького мальчика, прежде чем поддаться лихорадке, поразившей Лондон без предупреждения.

Вместо того чтобы оплакивать смерть сына, Мейбл Хоук держала это в секрете и назначила встречу с Соней Уивер. Она уже достигла зрелости и была достаточно взрослой, чтобы понимать свое место в обществе. Она была совершеннолетней, но Уильям был еще слишком молод. Однако это никогда не входило в намерения Мейбл, и это не помешало ей привести все в действие. То, что она планировала в течение многих лет, теперь у нее был наследник, чтобы осуществить ее драгоценное будущее.

Дождавшись, когда Соня будет вдали от своей семьи, прогуливаясь с новой горничной в парке, она подошла к ней с контрактом. Девочка пыталась

отрицать это, но она была достаточно взрослой, чтобы знать, что происходит в доме. Она была достаточно умна, чтобы понять, что отец причинил Мейбл боль и за подобные преступления надо отвечать.

Без сомнения, Перси Уивер рассказал ей об этом нелепом контракте, посмеиваясь вместе со своей женой над подобными вещами. Но Соня по-своему мудрая, юная, смотрела на долговое наследство не как на шутку, а как на что-то строгое и серьезное.

Она не рассмеялась и не убежала, когда Мейбл произнесла: “близится время платить твои долги", - и передала ей запечатанную и подписанную копию согласованного контракта.

Соня не верила, что должна отвечать за грехи своего отца, и пыталась отказаться- как и любой другой, - но она была свидетелем того, что сделала ее семья. Она слышала крики Мейбл, лежа в постели. Она была слишком молода, чтобы остановить это, но недостаточно молода, чтобы остановить гноящееся внутри чувство вины за то, что не попыталась помочь.

– Даже в молодости она была хорошим человеком, - перебила я.
– Не все мои предки были жестокими. Ты не можешь ненавидеть всю мою родословную из-за двух гнилых людей.

Кат фыркнул.

– Нет, но та же жестокость, что текла в жилах твоего предка, течет и в твоих. Неважно, насколько мизерная. Мы просто сдерживаем её, заставляя вас заплатить за то, что вы сделали. – Пройдя дальше, Кат вернулся к своему рассказу.
– Мэйбл знала, что ведет рискованную игру, приближаясь к Соне. В течение нескольких недель она сидела словно на иголках, ожидая, что Перси Уивер ворвется в ее убежище и лишит ее безопасности. Она не выходила на улицу, не позволяла Уильяму играть с друзьями. Теперь, когда ее сын умер, он был всем, что у нее было, и она ждала с тревогой. Однако ничего не произошло. Соня ничего не сказала. Она показала себя достойной мученицей, и не было никакой необходимости прибегать к помощи ее тихого благодетеля графа.

Я скрутила запястья, крутясь на месте, пока Кат вышагивал по пещере. Глаза Джетро остекленели от боли и досады, кляп и клейкая лента растянули его щеки. Он выглядел наполовину в этом мире, наполовину в другом, исчезая на моих глазах.

Несмотря на то, что его рассказ вызвал у Джетро дискомфорт, Кат продолжил:

– В ту судьбоносную встречу Мейбл и первой девушкой-должницей была заключена новая сделка. Без ведома Перси Уивера новая сделка была выгодна всем участникам.

– Что?
– Я проглотила вопрос, ненавидя себя за то, что оказалась втянутой в историю Ката.

Он улыбнулся.

– Соня была бы избавлена от долгой и мучительной смерти из-за долгов, если бы сделала две вещи.
– Он сделал паузу, ожидая, что я спрошу его, что это за две вещи, но я молчала. Он расскажет мне все и без того, чтобы я играла в его извращенную игру.

Кат фыркнул.

– Эти две вещи связали женщин вместе, когда прошел еще один год. Мэйбл терпела жизнь с графом, хотя его привязанность сопровождалась все большими и большими синяками на кулаках, а Уильям рос с каждым месяцем все быстрее.