Последний дракон. Первый шаг в бесконечность
Шрифт:
Я был удивлён, тем, что Странник откуда-то узнал, что моя возлюбленная драконица. Увидев моё удивление, Учитель мне задорно подмигнул.
– Что, удивлён тем, что я разгадал твою страшную тайну? – спросил он меня со смехом. – Уж, если шила в мешке не утаишь, то драконицу и подавно.
Он заразительно засмеялся, а я всё никак не мог взять в толк, причём здесь какое-то шило, какой-то мешок и уж совсем непонятно, причём здесь моя Ниннэль. Видя моё недоумение, Учитель, закончив смеяться и вытерев выступившие на глаза слёзы, объяснил мне, что это поговорка из его мира, смысл которой заключается в том, что невозможно скрыть очевидное. Я лишний раз убедился,
Глава 3. Песнь любви дракона
В голове стихи и проза, на душе покой и тишь.
Бесконечная дорога, на которой ты стоишь.
Горы горизонт сломали, ветер за собой зовёт,
И сцепившеся руками, отправляемся в полёт.
Наш полёт по кромке ветра, опрокинет горизонт,
И раскроется над нами космоса бескрайний зонт.
Звёздный ветер пожелает наши руки расцепить,
И предложит бесконечность нам из вечности испить.
Мы хлебнём с тобой разочек – закружится голова,
И отыщем по дороге позабытые слова.
Время вдруг в спираль свернётся – ты попробуй, разверни.
И смешаются созвездий бесконечные огни.
Небосклон подобен книге – постарайся прочитать.
Только буквы в этой книге нам вовек не сосчитать.
Вдруг распустятся над нами в небе звёздные цветы,
И поймёшь, что в этом мире существуешь только ты.
Только так и не иначе сможешь этот путь пройти,
В одиночку, право слово, нам до неба не дойти.
И идти нам бесконечно, чтоб в руке была рука,
И расступятся пред нами и невзгоды, и века.
Звёзды падают на меня или я падаю в скопление звёзд, разве поймёшь когда летишь, пьяный от счастья, да и не хочется ничего понимать. Пусть всё будет, как будет и никак иначе. Ветер свистит в ушах, причём свист этот постоянно меняется от тихого, на грани слышимости, до пронзительного визга, переходящего в грозный рёв. Если начать прислушиваться, то в этих звуках ветра можно почувствовать какую-то странную мелодию, в которой сплетаются в невообразимый клубок радость, что бушует во мне и страх перед новой, такой долгожданной, но всё же пугающей меня ответственностью. Я торопился изо всех сил, хотя какой-то острой необходимости торопиться, в общем-то, не было. Всё это так, но я не мог не спешить и поэтому гнал себя вперёд, не жалея крыльев.
Впервые за последние три года я покинул Сегурию, что бы выполнить просьбу Учителя, который в это время залечивал раны в усадьбе своего и моего друга Джона Мильтона, после очередной своей экспедиции. С ним были, помимо Джона, Марк и Яргуст. Все они сразу же после моей свадьбы покинули Сегурию и с тех пор, а это уже три года, о них не было ни слуху, ни духу. Я уже начал волноваться за друзей, которые отправились в опасное путешествие без меня.
Помню наш разговор, когда мы прощались в Сегурии на холме, где обычно открывался проход. Провожать отряд в дорогу собиралась, наверное, половина населения вотчины, но Странник наотрез отказался от провожатых, заявив, что их провожу только я. Перед нами сиял открытый проход, который, как маленький осколок сошедшей с неба радуги, светился перед нами, приглашая вступить в него. При виде открывшегося прохода, в душе моей проснулась дремавшая до поры жажда приключений и властно позвала меня в дорогу, однако любовь моя к Ниннэль оказалась не менее властной и после недолгой
– Мы уходим готовить вотчину для Обсерватории, нужно же где-то поселить твоих родителей, когда с империей Повелителей драконов будет на время покончено, как-никак, а династия не должна прерываться, – с лёгкой грустью заговорил Учитель. – Сколько продлится наш поход – не знаю, но думаю, что никак не меньше трёх лет. Каких-то особых приключений или трудностей я не ожидаю, поэтому мы тебя и не берём с собой. Смотри, сынок, что бы к нашему возвращению я смог подержать на руках твоего сына или дочку, так что не теряй времени даром, потом, судя по всему, его у всех нас может и вовсе не быть. Возьми амулет вызова. Если понадобится я вызову тебя через него.
Сказав это, Учитель, надел мне на шею амулет, крепко обнял меня, затем, забросив за спину свою походную котомку, и поправив оружие, он, не оглядываясь, шагнул в проход и исчез в радужном сиянии прохода.
После Странника ко мне подошёл Джон. Он тепло улыбнулся и, посоветовав мне не унывать, обнял меня и, взяв свои вещи, пошёл вслед за своим другом и учителем.
Марк, мой старший ангел-хранитель, вынесший в своё время меня из охваченной мятежом столицы, ласково взлохматил рукой мои волосы, после чего по-отечески тепло обнял меня и, так, не проронив и слова, молча ушёл в проход.
В отличие от Джона и Марка, Яргуст, ещё один мой друг и хранитель, задержался для разговора со мной, тем более, что теперь мы стали с ним родственниками, всё же дядя моей жены.
– Жду от тебя внука, Кувай, – сказал он в своей привычной для него суровой манере. – Береги Ниннэль и не переживай, что мы уходим без тебя, твоё время ещё впереди.
Он обнял меня и шагнул в проход, который стал медленно гаснуть и вскоре совсем погас – проход закрылся.
Я летел проходом между мирами, и только ветер напевал мне в уши свою мелодию, которая вовсе не мешала мне предаваться воспоминаниям.
Сегодня рано утором дал о себе знать амулет Странника, который представлял собой обычный, невзрачного вида камень, весящий на простом кожаным шнурке. Я только что встал и как раз отправился умываться, когда камень на моей груди вдруг раскалился до такой степени, что я от неожиданности чуть не вскрикнул. Быстро сняв с шеи амулет и зажав его в ладони правой руки, я настроился на ментальную связь. Контакт произошёл почти мгновенно, перед моим внутренним взором возникла небольшая плохо освещённая комната. В комнате на большой кровати лежал Учитель. Вид его напугал меня. Выглядел он таким больным, о каких говорят – краше в гроб кладут. Голова его была забинтована, глаза лихорадочно блестели, нос заострился, он весь как бы высох. Было видно, что ему здорово досталось.
– Здравствуй, Кувай, мальчик мой, – тихим голосом заговорил Учитель, было видно, что говорить ему очень тяжело. – Ты мне нужен. Мы находимся в имении Джона Мильтон-Хаусе. Дело оказалось несколько сложней, чем я ожидал. Я допустил ошибку и поплатился за это, хорошо хоть, что никто не погиб. Как сможешь быстрее приходи, время пока терпит, но всё же поспеши… -
Связь с ним оборвалась, видимо он потерял сознание. Я был до крайности удручён тем, что мои друзья пострадали и одновременно рад, что все живы. Больше всего меня поразило состояние Учителя. В моих глазах он был настолько силён, что временами казалось, будто он вовсе неуязвим. Уж, если ему так плохо, представляю, с чем они там столкнулись.