Последний экипаж "Белого кролика"
Шрифт:
– Пристрелить безоружного, недостойно благородного разбойника! – сказал мой друг.
– Так дай ему пистолет, только патроны, не забудь вытащить.- посоветовала Мария, она оказалась очень здравомыслящей девушкой
– А как же он тогда стрелять будет?
– спросил Вольдемар.
– Какие же вы, мужики, все тупые! – с тяжелым вздохом ответила она, и, достав из складок свадебного платья револьвер, хладнокровнопальнула в грудь Минивена. Понаблюдав, как ее недолговечный муж несколько секунд дергался на зеленой травке, пачкая ее некрасивыми кровавыми пятнами, пнула его ногой и добавила.- Сразу после свадьбы лапать меня начал! Козел похотливый!
Если бы вдруг Верховный Темный Магистр произнес на ежегодном конгрессе магов и чародеев на Лысой горе,
– Милый!
– схватила его за руку Мария, - Сваливать надо, всех копы позорные положат, никого не пожалеют. У них ведь приказ – пленных не брать!
– Какие копы? И почему позорные? – не понял Вольдемар.
– Вчера, на яхте инспектора, в замок скрытно доставили отборный отряд Королевской пехоты, спецподразделение по борьбе с бандитизмом, а позорные потому, что они всегда по заре на операцию уходят. – почти прокричала Мария и потащила его к яхте.
– Благородные разбойники товарищей в беде не бросают! – сказал мой друг, - Надо их предупредить и поднять на борт!
– Милый, плюнь! Вдвоем улетим! Жить начнем заново! – Воскликнула Мария и потащила его за рукав по трапу, одновременно срывая с себя одежду.
«Не очень она подходящий момент выбрала для стриптиза», подумал Вольдемар, а вслух сказал:
– Не по-мужски товарищей бросать в бою! – и аккуратно освободил руку.
Стук автоматных очередей раздавался все ближе. На пустую поляну залетали шальные заговоренные пули, но они, как известно, дуры, поэтому лишь тупо втыкались в деревья и обшивку яхты.
– Ладно, - вздохнула Мария, - Придется тут. – Она снова подняла револьвер, и выстрелила в грудь Вольдемару. Бедняга рухнул рядом с Минивеном.
Кейси в этом месте рассказа зарыдала, а Синдбад дернул струны и с чувством пропел: «Есть в графском парке старый пруд, там лилии цветут, цветууут. Тут-тум-тум»
– И где похоронен ваш несчастный друг? – спросила моя невеста, размазывая по щекам слезы.
– Почему похоронен? – удивился Барм Аллей.
– Его даже не похоронили? – еще сильней разрыдалась она.
– А зачем хоронить живого человека? – ответил капитан, - Зомби он становиться не собирался, а иначе, зачем хоронить живого?
– А пуля? От револьвера. Она же в него в упор...
– Когда покойный старик-отец отправлял восемнадцатилетнего Вольдемара на королевскую службу, с деньгами в семейном бюджете было не очень хорошо. Вернее сказать – совсем плохо. – пояснил Барм,- Поэтому все, что он смог дать сыну с собой в дорогу, это фляга с целительным эликсиром от всех ран и болезней, и несколько дельных советов которые пацан выехав из ворот родительского замка сразу забыл. Фляжка с фамильным гербом переходила из поколения в поколение, являясь сильным родовым талисманом, спасшим жизнь многим рыцарям Дуба и Рва. По дороге в столицу юный Вольдемар пытался пить эликсир, использовать в качестве аперитива и ингредиента для коктейлей. Но, во-первых, он был таким гадким на вкус, гораздо хуже, чем известная настойка нервно-паралитического действия «Мамонтовка», настоянная сами знаете на чем, а во-вторых, он так загустел от времени, что вытряхнуть хотя бы несколько капель из фляжки стоило просто нечеловеческих усилий. Поэтому приходилось ее таскать просто как память об отчем доме. А что еще делать? Фляжка была такая помятая и потертая, что ее ни один не принимал ломбард. Но именно она оказалась на коротком пути свинца из ствола Смит-Вессона к сердцу Вольдемара.
Удар пули свалил его с ног, и бывший лейб-гренадер как подкошенный
Вольдемар очнулся, мгновенно оценил ситуацию, схватил за ногу, взбегавшую по трапу Марию и ловко привязал ее шнурами от оставленных без присмотра палаток к дереву, в которое с противным жужжанием упорно втыкались окончательно озверевшие пули-дуры. Постоял пару секунд соображая, чтобы такое сказать соответствующее моменту, но кроме простого емкого слова «б*****» ничего на ум не шло. Его Вольдемар и произнес, понимая, что дальше заниматься лингвистическими изысками не стоит, снял с пояса боевой рог с магическим усилителем, протрубил общий сбор и сигнал к отступлению. Верных соратников долго упрашивать не пришлось, и через десяток минут бывшая яхта имперского инспектора безопасности взмыла в небо, и скрылась в неизвестном направлении, оставив на поляне у озера Лилий привязанную к дереву грязно ругающуюся матом Марию с внимательно принюхивающимся к ее ноге желтобрюхим голопузиком. – Барм залпом и без тоста выпил стакан водки, закусив ее соленым авокадо.
– Такая вот простая и поучительная история, - добавил он, краем рукава вытирая давно небритую щеку.
Глава 19 О карьере вероломной Марии, охранных амулетах общего действия и настоящем имени Бармалеуса
Кейси рыдала навзрыд, Мореход снова исполнил на бис задушевную песню о растущих в пруду лилиях, освободивший свой разум Марафетус, втихаря жрал шашлык, а джинны в бутылках подавленно молчали.
Синдбад допев, засобирался к себе, сообщив заплетающимся языком, что его заждались боевые товарищи мужественно борющиеся с тир… тир… тиранией джинов. Он не стал утруждать себя спуском по не очень надежной веревочной лестнице, а просто воспарил над палубой и эффектно завис на фоне полной луны, а затем опустился к себе на корабль, помахав нам на прощание рукой. Оттуда послал Кейси пламенный воздушный поцелуй. Кейси уклонилась и поцелуй некоторое время, рыскал в поисках подходящего объекта для контакта, пока не самоликвидировался. На кораблях тут же подняли паруса, выбрали якоря, и хором прокричав вызывающее ветер заклинание, взяли курс на север. Может быть, я слишком много выпил, но мне показалось, что в призрачном лунном свете я увидел уходящую в морскую пучину рубку подводной лодки с надписью U-571. Хотя, чего только спьяну не померещится. «Надо меньше пить» - подумал я и посмотрел на капитана.
Барм меланхолично жевал люля-кебаб, запивая древним, ужасно дорогим вином прямо из горлышка, глаза его были затуманены и, кажется, предательски блестели.
– А что же было дальше? – выбрав свободный от жевания момент, спросила у него Кейси.
– А ничего не было, - ответил капитан, - Марию нашли и отвязали от дерева Королевские Пехотинцы. Рыдая, она рассказала, как на нее напали разбойники, несчастного мужа убили, ее хотели в извращенной форме изнасиловать и продать в рабство, но пока только успели провязать к дереву. В доказательство своих слов она показывала разорванную одежду и валяющийся в траве револьвер, прибивший желтобрюхого голопузика.
Получив свидетельство о насильственной смерти супруга и заявив, что опасается мести со стороны убийц, она воспользовалась пунктом 549 закона «Об обмене гражданским населением» и покинув Зазеркалье, с головой ушла в земной шоу-бизнес. Сейчас живет в Нью-Йорке, работает этой, супер моделью, в кино играет, но больше всего любит сниматься для «Суперсамца». – Барм так стукнул кулаком по столу, что Марафетус чуть не подавился шашлыком. – Я ненавижу этот журнал!
– Поэтому ты грабишь любого, кто пытается перевезти тираж «Суперсамца»? И забираешь все журналы? Ну, ты эгоист - все себе и ничего людям. Теперь понимаю, почему его,- Кейси обвела рукой корабль, - называют Белым Кроликом.