Последний фей
Шрифт:
– Боже милостивый… - даже не оглянувшись, чтобы посмотреть, не слышит ли его кто кроме крестного, сухим шепотом охнул лесоруб. – Боже мой… У меня ведь так никогда не получится…
– А, по-моему, для такого номера тренировок нужен самый минимум, - отстраненно заметил бледный и нервный не менее крестника Агафон. – Главное – посмешнее дрыгнуть ногами…
– Я не про это, фей! – таким же шепотом взорвался белый как полотно Лес. – Я про того, победителя! Ты видел, как он ловко прицелился – а сам в это время словно отклонился!..
– Ну, видел… - хмуро
– Да как это что?! – отчаянно вытаращил глаза дровосек. – Ведь этому же учиться, наверное, надо! Тренироваться!..
– Кому надо – пусть тот и тренируется, - с несравненно большей уверенностью, чем чувствовал хоть когда-нибудь, не говоря уже про настоящий момент, важно изрек в ответ Агафон.
– А я?..
– А ты во всем положись на меня. Дитя… ё-моё. Крестный я тебе, или кошкин хвост? С трех раз угадаешь? Ты, самое главное, не волнуйся. Я всё устрою.
Подумать только – еще полминуты назад Агафон думал, что больше побледнеть человеку не под силу.
Герцог и дровосек встречались в последней паре из восьми.
Презрительно глянув на замешкавшегося у посадочной подставки конкурента, его сиятельство демонстративно занял исходную позицию у ближнего конца ристалища и, не теряя времени даром, принялся активно строить глазки принцессе.
Та свернула веер и уперла скучающий взор в небо.
Сердце Агафона при виде диспозиционной несправедливости, чтобы не сказать, вызывающего нахальства, граничащего с нахальным вызовом, радостно пропустило такт.
– Послушай, дядя, - вразвалочку подошел он к противнику и похлопал по барду коня, словно пытаясь привлечь внимание. – Как насчет жребия, кто где стоит?
На высокомерной физиономии герцога было написано, что прожужжи у него под ухом насекомое, он проявил бы несравненно больше интереса.
Но зато как из-под земли рядом с его премудрием вырос плечистый развязный парень в табарде с герцогским гербом.
– Жеребец моего господина сегодня с такими, как ты, не разговаривает, - нагло ухмыльнулся ему в лицо оруженосец. – Так что, топай отсюда, варвар. И приготовься собирать по кусочкам своего принца!
– Всегда готов, - ядовито усмехнулся студент, подхватил с мостовой парочку запасных копий для крестника, и с чувством выполненного долга потрусил за бодро удаляющимся Сивым.
Когда исходная позиция была занята и его подопечным, трубачи дружно грянули короткий сигнал из шести задорных нот, и так же дружно кинулись с середины площади под защиту трибуны.
Поединщики пришпорили скакунов.
Вернее, скакуна пришпорил герцог, а лесоруб – добросовестного, миролюбивого и исполнительного, хоть иногда и своенравного тяжеловоза.
Конечно, Сивый дураком не был, и острый намек на начало движения понял. Но, поскольку прыть в жизни тягловой коняги – добродетель, стоЯщая в последнем десятке, то и в неизвестный путь мерин, в отличие от своего коллеги, отправился не спеша, вдумчиво и с оглядкой.
За стартовой линией Агафон в состоянии, близком к истерике, наблюдал за ходом
Насмешливый свист и хохот болельщиков при виде выступившего в бой прогулочным шагом коня и отчаянно колотящего его по бокам хозяина резанул по сердцу студента как ножом по диплому. Сжавшись в комок оголенных нервов, он отчаянно бормотал под нос ключевое слово наложенного заклинания саморазрушения барда, экспериментируя с произношением, интонациями, громкостью и вспомогательными словами[32]. И с каждой пролетающей, как разъяренный жеребец, секундой понимание того, что этот момент не наступит никогда, всё ширилось и росло…
Когда до встречи противников оставались считанные мгновения, студент с тихим стоном закрыл глаза и обнял буйну голову руками.
А вот это конец.
Заклинание не ожило.
Лесли проиграл.
Рассчитывать было больше не на что, и не на кого…
Но и тут почти великий маг сегодня просчитался.
Увидев летящую ему навстречу на всех парах другую лошадь, да к тому же несущую на своей спине какого-то блестящего железного маньяка с опасно выставленной вперед острой палкой, Сивый среагировал так, как и должно было на его месте любое здравомыслящее животное.
Моментально припомнив, что в списке его достоинств прыть всё же имеется, он неожиданно для всех проворно шарахнулся в сторону за секунду до того, как копье конкурента выбило бы его всадника из седла. Острие оружия герцога легко скользнуло по щиту Лесли, и тучный рыцарь, внезапно оказавшийся в положении человека, ломящегося с разбегу в открытую дверь, потеряв равновесие и копье, повис на разделительном барьере подобно тряпичной кукле.
Конь-огонь налегке проследовал дальше.
Публика взревела – одобряя ли победу иностранца, возмущаясь ли ей, или просто оттого, что когда вокруг все орут, как оглашенные, удержаться невозможно.
Агафон вздрогнул, будто от удара трехтомником «Реестра элементарных заклинаний», и тоскливо приоткрыл один глаз, нащупывая на мостовой распростертое хромированное тело крестника…
Которое в это время, сидя на довольно остановившемся мерине радостно размахивало копьем и щитом, словно дикарь в ритуальном танце, посылая воздушные поцелуи покатывающейся со смеху принцессе.
– Кабуча… - изумленно прошептал маг, недоверчиво оглядывая снова и снова абсолютно целые конские доспехи опозоренного противника[33].
Но только услышав объявление герольдмейстера, что этот поединок и впрямь выиграл Агафон Непобедимый из царства Костей, сумел он расслабиться и поверить в произошедшее.
«С меня морковка», - пообещал он мысленно Сивому, подхватил неиспользованные копья, и счастливой рысью кинулся через площадь к своему шатру.
Не забыв по дороге показать язык стаскивающему хозяина с забора подрастерявшему гонор оруженосцу.
– Ты с ума сошел!!!..
Не успел полог шатра опуститься за их спинами, как заговорщики с возмущенным видом уставились друг на друга и хором выдали то, что крутилось на языке последние несколько минут.