Последний фей
Шрифт:
Костеря себя на чем Белый Свет только держится, его окончательно растерянное и жалкое премудрие протянул Лесли меч и подавленно развел руками.
– Ну… ты это… постарайся, да? – убито пробормотал он, прежде чем оруженосец де Шене ухватил его твердыми как клещи пальцами за руку и потащил к краю ристалища.
– Откуда только его высочество взял такого идиота, как ты? – были первыми и последними словами мужичка в его адрес до начала боя.
Агафон, обуреваемый предчувствиями – одно другого дурнее – не нашел ни слов, ни сил, чтобы дать грубияну достойный ответ. Бледный
Оставаться ему в Школе, или бесславно возвращаться домой – вот что было ценой победы или поражения Лесли. И повлиять на исход самой важной схватки турнира, в кои-то веки, он не мог никак…
Едва оруженосцы отступили за ограждающий поле схватки барьер, фанфаристы грянули сигнал, и де Шене, отдав салют сперва трибуне, потом противнику, нанес первый удар.
Лесли принял его на щит.
Второй удар закончился там же.
В ожидании контратаки де Шене отступил на шаг, сгруппировался, и стал обходить соперника с фланга.
Лесли, отчаянно желая, чтобы щит его был размером хотя бы с дверь амбара, выставил меч вперед и стал поворачиваться вслед за перемещением оппонента, как подсолнух за солнцем.
Третий удар застиг дровосека врасплох – он отшатнулся, едва не упав, взмахнул руками – и щит отлетел на другой край ристалища на зависть дискоболам.
– Кабуча… - в ужасе схватился за голову маг.
Шевалье отбросил свой щит таким же залихватским жестом, какой получился у его противника, взялся за рукоять меча обеими руками, и с удвоенным азартом ринулся в атаку.
– Он же убьет его!!! – рванулся было на помощь крестнику Агафон, жалея, что потерял кочергу, но снова стальная хватка оруженосца де Шене остановила его.
– Хочешь, чтобы твоего принца посчитали проигравшим?
– Лучше проигравшим, чем мертвым!
– На турнирах в Шантони не убивают, чужеземец, - сурово сообщил мужичок. – Если только случайно.
Агафон обмяк.
– И это радует… - севшим голосом только и смог выдавить он.
В любом случае, не было ничего, что он смог бы поделать сейчас, даже если бы у него в руках и была вожделенная кочерга: удары – один за другим – сыпались на отчаянно, но бестолково сопротивляющегося Лесли, со звоном или глухим скрежетом попадая то на меч, то на доспехи.
Один, другой, третий, четвертый…
Будь на месте Леса человек послабее, он давно бы уже рухнул под тяжестью и силой натиска соперника. Но вчерашний лесоруб, вдохновляемый то ли мыслью о принцессе, то ли чистым упрямством и адреналином схватки, держался, лишь отступая на шаг при каждом пойманном на клинок или пропущенном ударе.
Шестой, седьмой, восьмой…
Сколько еще сможет продержаться его крестник? Да и имеет ли это хоть какое-нибудь значение? Человеку, первый раз в жизни взявшему меч сегодня утром, против настоящего рыцаря не выстоять ни за что…
Снова звон – удар по лезвию… глухой стук – по доспехам…
Звуки
Агафон в предчувствии развязки стонал и вздрагивал, будто сталь звенела и билась не об сталь, а об его бессчастную голову.
Звонкий…
Глухой…
Звонкий… звонкий… звонкий…
Глухой… глухой…
Звонкий…
Глухой… глухой… глухой…
Лесоруб дрогнул, покачнулся под градом пропущенных ударов, и опустился, теряя силы, равновесие и надежду, на одно колено. Меч де Шене, с легкостью обходя неуклюжую защиту соперника, мощно опустился на наплечник Лесли…
Толпа ахнула: в тот же миг во все стороны полетело большими кусками нечто яркое и оранжевое.
Шевалье растерялся на миг…
Но всего-то один миг и требовался униженному, разгромленному и раздавленному его противнику: рукой, все еще сжимающей меч, он с размаху заехал остолбеневшему де Шене снизу в челюсть.
Наверное, это был первый рыцарский турнир в истории Шантони – и не только – в котором победитель выиграл нокаутом.
Вопя от восторга нечто нечленораздельное, Агафон сорвался с места и стрелой бросился к растеряно озирающемуся, всё еще не верящему в свою победу, подопечному.
– Молодец, Лес, молодец!!! Мы сделали это!!! У нас получилось!!! – как оглашенный, орал он на бегу, упоенно потрясая в воздухе кулаками и подскакивая на каждом шагу от переполнявших его эмоций и чувств.
Но первое, на что наткнулся маг, домчавшись до крестника, был его хмурый осуждающий взгляд.
– И что это, по-твоему, было? – прошипел он сквозь зубы, указывая на землю.
– Э-э-э… - моментально сник Агафон. – Я… забыл тебе сказать… что после двенадцатого удара твои доспехи превратятся в тыкву…
– Ничего себе – забыл!!! – пылая праведным негодованием, вытаращил возмущенно глаза Лесли. – Да он…
Продолжить ему не дали: придворные, фрейлины, герольды, трубачи, менестрели и акробаты веселой разноцветной волной нахлынули, смеясь и гомоня, на свежеиспеченного жениха ее высочества Изабеллы Пышноволосой, подхватили его, и понесли на руках во дворец, распевая и пританцовывая, как будто это был самый счастливый день в их жизни.
Лесли улыбался во весь рот так, словно от этого зависела его жизнь, приветственно махал всем руками, дрыгал ногами, стараясь вернуть на место стягиваемые кем-то под сурдинку сапоги, и жадно искал глазами принцессу.
Горожане и гости столицы, прорвав веревочные барьеры и оцепление, веселой ликующей толпой хлынули на площадь в предвкушении гуляний за казенный счет до утра, если не до следующего вечера.
Все вокруг орали, смеялись, свистели, обнимались и горланили вразнобой песни, словно одна большая дружная семья, собравшаяся после долгой разлуки вместе…
Радоваться было не только можно – но и нужно. Всё ведь закончилось так, как должно!
Крестник победил. Свадьба с принцессой – дело ближайшего времени. «Пятерка» за экзамен практически в кармане. Долгое беззаботное лето и море рыбалки вволю – не за горами: дай только вернуться в Школу…