Последний фей
Шрифт:
Про разум с мудростью лучше было умолчать вовсе.
«…Так, еще раз… Я спокоен, я спокоен, я – Луна, я – Солнце, я – Вселенная, я – это всё, всё – это я, я – птица, я ворона, я ворона…
Кабуча, снова!..
Я – птица, я – царь птиц, я – орел… Коршун, коршун, орел вызывает коршуна, прием…
Кабуча, опять не так!..
Надо представить себе птицу, которая мне нужна. Птица, птица, птица… Дался мне этот коршун… Кто там у них еще бывает? Э-э-э… Ястреб! Во! Подойдет, самое то! Большой… клювастый… когтистый… ястребище… с хищным желтым
Чего он там ждет?
Сигнала трубачей?
Начало шестого сигнала соответствует…
Кабуча, не отвлекаться!.. Он только и ждет, когда протрубят сигнальщики, чтобы наброситься на мужика на лошади… в зеленом барде… с султаном из страусовых перьев на голове… и на мужике шлем с перьями, кстати… целый пучок… страусов десять, наверное, ушло… как мамзеля вырядился… пижон… выпендрежник… чудо в перьях… попадется ведь такое чучело порядочной принцессе – на бижутерии разорится, бедная… и птичек жалко…
Кабуча, опять не про то!
Еще раз.
Наша цель – мужик в шлеме со страусовыми перьями… на лошади в зеленом барде… тоже с перьями… а не в рогатом шлеме и на лошади без перьев… и не перепутай… ворона…»
Приоткрыв один глаз – словно в щелочку подглядывал – школяр украдкой взглянул на небо над площадью и криво улыбнулся.
В голубой безоблачной выси появилась и стала кружить над площадью маленькая черная точка.
Есть!..
Оставалось только послать ее на очередного графа сразу, как только протрубят глашатаи – и Лесли в финале.
И только бы она не перепутала… только бы не перепутала… ума-то хватит… мозги куриные… даром, что ястреб… если не на того налетит… мы пропали…
Япропал.
Глашатаи сделали три шага вперед, приложили к губам нагревшиеся на солнце костяные мундштуки, надули щеки – и бравурный серебряный аккорд торжествующей волной накрыл толпу.
Лесли с видом заправского поединщика наклонил копье и азартно лягнул Сивого пятками в бока. Его противник куртуазно отсалютовал королевской трибуне и тоже пришпорил своего иноходца.
Земля под ногами дрогнула: это закованные в сталь кони, не спеша набирая скорость, пошли на сближение.
Пора!
Зажмурившись изо всех сил и закусив чуть не до крови губы, маг мысленно выкрикнул замыкающее слово заклинания и, к удивлению своему и радости, почувствовал отклик.
Ага, есть!!!..
Молодец, птичка!
А теперь можно и спектакль посмотреть.
И Агафон в предвкушении увлекательного зрелища впился горящими нетерпением очами в парящую над площадью птицу.
Ну, давай, давай скорей, чего ты ждешь, ворона недощипанная?!.. Падай, пикируй, нападай! Ты же слышала, ты же согласна!.. Ну же, ну!!!..
Сказать, что недощипанная ворона хоть как-то отреагировала на его призыв, означало покривить душой.
Более того.
Она плавно приземлилась на голову горгулье на крыше дворца и с ленивым любопытством уставилась
Сердце студента сжалось до размеров ореха и трусливо пропустило такт.
Кабуча!.. Но она же… но я же…
Так нечестно!!!
Что делать?
Начать заново?
Но я не успе…
Неведомая сила саданула его внезапно в спину и швырнула лицом на землю. В ребра ему пребольно заехало что-то – будто лошадь на скаку задела копытом, по уху словно треснули скалкой – и всё погрузилось в нереальную плывущую тишину.
Оглох?..
Но как?!
Отчего?!
Поче…
Затишье прорвалось так же внезапно, как и случилось, лопнуло и вскипело ликующим ревом.
Ревом толпы, получившей за потраченные деньги и время в три раза больше удовольствия, чем планировалось.
Надо мной смеетесь?!..
Студиозус вскочил – кулаки сжаты, нецензурные волшебные слова готовы сорваться с языка – дай только найти того гуся, что накинулся сзади…
И застыл.
– Что… это?..
– Курица?..
– Аист?..
– Цапля?..
– Жираф!..
– Сам ты!..
– Кабуча…
С чувством леденящего, лишающего воли и разума ужаса его премудрие увидел, как разгоняющегося крестника настиг сзади огромный, ростом с Сивого, страус, вскочил коню на круп, и со скоростью дятла на батарейках принялся долбить всадника в затылок клювом.
Застигнутый врасплох Лесли попытался повернуться, покачнулся, выронил копье и щит, позабыв про соперника…
А напрасно.
Увидев творящееся на половине противника побоище, граф испустил торжествующий вопль, возжаждал легкой победы и, недолго думая, решился одним ударом закончить начатое посланником небес. Ибо чем еще могло быть сие ужасное явление, если не знамением? А это значит, что помочь божьему порученцу – дело святое.
И граф благочестиво пришпорил коня, сместил прицел так, чтобы острие оружия встретилось бы с нагрудником Лесли…
И тут вмешался мерин.
Возмущенный Сивый шарахнулся в сторону в самое последнее мгновение, и копье графа, вместо доспехов оглушенного дровосека, царапнуло воинственно растопыренное страусиное крыло.
Недовольный прерыванием страус рывком поднял голову и увидел ЭТО.
Кто сказал, что страус – не птица?
Прав был этот человек. Сто тысяч раз прав, потому что ни одному рыцарю и в самом страшном сне не снилось, что во время королевского турнира его соперником станет не воин, а накачанная кура-марафонец – с когтями-крючьями, клювом-долотом и манией преследования[35]. И конь его, верный боевой конь, обученный драться с лошадьми и людьми, будет в панике метаться по отведенной ему половине ристалища, спасаясь от разъяренного пернатого монстра, словно вознамерившегося отомстить за все страусовые перья, использованные сегодня тщеславными дворянами для украшения себя и своих скакунов.