Последний хит сезона
Шрифт:
– И что?
Я была разочарована – полночи сидела над этим интервью и сегодня сколько времени потратила, а его, оказывается, никто и не собирался печатать!
– Ты, вообще, как себе это представляешь? – удивился шеф. – Сегодня Старостин печатает хвалебное интервью про Мурашова, а завтра мы находим в «Хите сезона» какой-то криминал? И как Сергей Михайлович будет выглядеть после этого? Ему просто интересно, как ты усвоила его объяснения. И журналистская жадность немного – пригодится материал или нет, а упускать нельзя. Так что, отправь, думаю, он будет доволен. Только смотри, если начнет уговаривать
– Да я и не собираюсь, – растерянно ответила я. – И Старостин тоже… в смысле, зачем я ему нужна?
– Умные дельные работники всем нужны, – неожиданно погрустнел шеф. – Ладно, что ты стоишь? Иди, отправляй свой опус.
Александр Сергеевич оказался прав. Через двадцать минут после того, как Старостин получил интервью с Мурашовым, он перезвонил мне, горячо похвалил и предложил работу внештатным корреспондентом. Я обиделась – после всех лестных слов, мне казалось, что такому талантливому самородку, место в штате обеспечено автоматически, и вежливо отказалась. Старостин уговаривать меня не стал, от чего я обиделась еще сильнее, снова похвалил и предложил помощь, намекнув, что написать серию статей – немного сложнее, чем взять интервью.
– Если, конечно, у вас дело до этих статей дойдет, – оговорился он. – Но возможно, когда закончите свою работу в «Хите сезона», вы напишете для нас криминальный репортаж? У нас в еженедельнике есть специальная страница… впрочем, я понимаю, это не с вами нужно обсуждать, а с Александром Сергеевичем.
Не успела я убрать телефон, как он зазвонил снова.
– Рита? Вы еще не передумали встретиться со мной сегодня?
– Ой, что вы, Виталий Александрович! – мне не было нужды изображать радость, я действительно, обрадовалась. – Конечно, не передумала!
– Тогда, ближе к концу рабочего дня приезжайте. Думаю, часам к шести я сумею освободиться. Не забудьте текст интервью. И имейте в виду, я очень строгий критик.
– Не сомневаюсь, – заверила я и улыбнулась. – Разумеется, все ваши замечания я учту и внесу исправления.
– Договорились! – судя по голосу, он тоже улыбался. – До встречи.
– До встречи.
Очень довольная, я отправилась к шефу.
Некоторое время мы с Бариновым прикидывали план разговора с Мурашовым, потом явился очень недовольный Гошка.
– Я проявил самые лучшие свои качества, я был деликатен, но настойчив, и главное, чертовски убедителен! Но вы себе не представляете, какие дубы в банковской сфере работают! Сидит такой Буратино, в фирменном пиджачке – дресс-код у них, а как же! Весь такой деловой, пуговками своими стеклянными на меня уставился, не моргает даже, и про служебную инструкцию наизусть декламирует – кому записи с камер видеонаблюдения банкоматов показывать положено, а кому не положено! Я этой деревяшке целый час втолковывал, что показать записи, прежде всего, в интересах банка. Дескать, клиент наш общий, господин Солодцев, человек деловой и серьезный, и он понимает, что вины банка в создавшейся ситуации нет. Но вот если из-за того, что банковские служащие отказываются предоставить информацию, не будет найден человек, укравший у Солодцева карточку, он будет крайне раздосадован. И сочтет поведение
– На этом месте банкир сломался, – попробовала угадать я.
– Какой он банкир? – небрежно отмахнулся Гоша. – Так, шестерка банковская. Сломался, конечно, но записи не отдал. Побежал по начальству – советоваться и искать кого-нибудь, кто ответственность на себя возьмет.
– Гоша, ты очень интересно все рассказываешь, но может, ты эти подробности потом, в своих мемуарах изложишь, – мягко попросил Александр Сергеевич. – Или расскажешь Рите, а она напишет статью «Бодался Брынь с банком» и предложит ее «Воскресному бульвару». Где копии записей?
– Здесь, где же им еще быть, – напарник эффектным жестом выложил на стол шефа флэшку в форме красного автомобильчика. – Но толку от них… на вашем компе будем смотреть или к Нине пойдем?
– У Нины экран больше, – шеф поднялся из-за стола. – Пошли.
Гоша был прав, толку от видеозаписи, действительно, было немного.
– Кто так камеры ставит! – ворчала Ниночка, то увеличивая, то уменьшая изображение, пытаясь добиться большей четкости. – Куда они их направляли? Под таким углом ни одного лица не видно!
– Зато цветные! – не слишком удачно возразила я. – Я думала, записи черно-белые будут, а они, видишь, на новую аппаратуру не поскупились.
– И что нам с этой новой аппаратуры, если она не по уму настроена? Это вообще, кто? Женщина? Или парень шарфом по самые брови замотался?
Действительно, понять, кто снимает деньги с карточки Солодцева, было совершенно невозможно. Ясно было только одно – это человек хрупкого телосложения и невысокого роста. Нина остановила кадр, который посчитала наиболее удачным, достала из папки фотографию Надежды Солодцевой и уставилась на нее.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением протянула она. – Вроде, не похожа. Рита, ты эту дамочку вживую видела, что скажешь? Это она у банкоматов терлась?
– Не думаю. Жена Солодцева пофигуристее будет, – я снова внимательно вгляделась в экран и, уже увереннее подтвердила: – Это не она.
– Мы и так знаем, что это не она, – напомнил Гоша. – Я же сказал, что мадам Солодцева карточку не брала.
– А как насчет женщин, что в офисе работают? – спросил шеф. – Кто-нибудь на эту роль, – он указал на худенькое плечо, занимавшее большую часть застывшей картинки, – подходит?
– Из тех, что я видела, никто. Светлану можно было бы заподозрить – она такая же хрупкая, только ростом повыше. Но как-то не вяжется с ней подобная наглость. Вот Наташа, та, пожалуй, смогла бы… но здесь точно не Наташа, за это я ручаюсь.
– Карточку у Солодцева могла украсть одна женщина – жена, подружка или просто сотрудница, нам это безразлично, – раздраженно заметил Гоша. – А деньги в банкомате снимала, допустим, ее подруга. Именно с той целью, чтобы опознать было труднее.
– Вряд ли, – возразил Баринов. – Тогда для похода в супермаркет, воровке надо было привлечь еще и друга. Карточка на имя Солодцева, а кассиры обычно с подозрением относятся к покупателям, если они расплачиваются чужими карточками. Слишком много сообщников получается.