Последний император России. Тайна гибели
Шрифт:
В рассказе Юровского, в отличие от Кудрина, присутствует подготовительный период, который начался за сутки до расстрела. Сразу же бросаются в глаза и другие противоречия в рассказах двух главных исполнителей запланированной экзекуции. Это касается в первую очередь количества привлеченных латышей.
В воспоминаниях Г. П. Никулина, помощника Юровского в Доме особого назначения, еще одного участника акции, полезной информации и того меньше: «Была директива: сделать это без шума, не афишировать, спокойно. Как? Ну, было у нас всяких вариантов несколько. То ли подойти к каждому по количеству членов и просто в кровати выстрелить… То ли пригласить их в порядке
Юровский подчеркивает: вся процедура уничтожения Романовых должна была проходить по разработанному им плану. Последние детали уточнялись уже в ночь перед расстрелом, когда Юровский, Никулин и Кудрин собрались в комендантской комнате в ожидании прибытия машин, чтобы приступить к выполнению операции. Волнения не было. Всё решалось по-революционному оперативно. Потому что задача не представлялась сложной. Это уже потом в своих воспоминаниях Юровский будет говорить, что дело обещало быть непростым. Но в этом он убедился позже, уже в процессе операции. До ее начала он так не считал. Если бы представлял, насколько все непросто, то не было бы той неразберихи, в которую окунулись организаторы, не было бы того ужаса, который пришлось пережить их жертвам.
Из воспоминаний «расстрельщиков» следует, что одним из вариантов расправы над бывшим императором и членами его семьи, который обсуждали Юровский, Кудрин и Никулин, было убийство арестантов спящими. В каждую комнату входят столько убийц, сколько человек в ней находится, и приводят необъявленный приговор в исполнение.
Очевидно, что организаторов привлекала внезапность убийства – им казалось, что такой вариант позволит провести ответственную операцию без ненужного шума. Тем не менее этот план не был принят.
Видимо, убийцам хватило ума, чтобы понять: добиться внезапности не удастся. Во-первых, путь в комнаты Романовых и Демидовой лежал через залу, в которой спали Боткин, Трупп и Харитонов. А значит, следовало считаться с тем, что мужчины могли проснуться до того, как все исполнители расправы займут исходные позиции. Да и остальные арестанты едва ли спали сном младенцев. Они могли услышать скрип дверей, среагировать на появление тюремщиков в их комнатах. Кроме того, стрелять пришлось бы в темноте. Да и вообще – стрельба в комнатах второго этажа, окна которых выходят на проспект, не самый удачный вариант. Тут уж говорить о скрытности операции не приходится.
Не лучше была и другая схема: собрать всех в одной комнате и забросать гранатами. Здесь вообще шума не оберешься. Взрывы, звон разбивающихся оконных стекол – нет, такой вариант рассматривать всерьез они не могли.
Возможно, у «расстрельной команды» были и другие предложения, но по каким-то причинам вспоминать о них никто не захотел. В конце концов был утвержден следующий план: под благовидным предлогом привести обреченных в комнату первого этажа, выстроить в ряд; перед каждым из арестантов становится заранее назначенный убийца, и все по команде стреляют своим жертвам в грудь.
В качестве оружия выбрали револьверы. По этому вопросу споров и разногласий не было. Для расстрела одиннадцати человек в маленькой комнате винтовки не годятся. Почему выбрали револьвер? Потому что у него в расстрельной ситуации есть преимущество перед пистолетом: из барабана не выбрасываются стреляные гильзы. Мы еще увидим, как эта особенность револьвера проявилась во время уничтожения
Расстрел решили провести в комнате первого этажа, где размещались пулеметчики из охраны дома. Достоинства этого помещения были очевидны: комната небольшая, полуподвальная, окно расположено очень низко и выходит в переулок. Там можно поставить грузовик с работающим мотором. Машина будет стоять во дворе, а не на улице, это тоже важно – работающий двигатель и стреляющий глушитель замаскируют звуки выстрелов.
Организаторы убийства понимали, что размеры комнаты должны быть такими, чтобы жертвы не имели возможности разбежаться или спрятаться, а исполнители могли без напряжения контролировать пространство. То есть комната должна быть небольшой. Но ни Юровский, ни его товарищи не обратили внимания на то, что выбранная ими комната не просто небольшая – она очень маленькая. И по этой причине не годится для решения поставленной задачи. Несоответствие размеров комнаты количеству жертв и избранной методике их уничтожения обнаружится в ходе расстрела и доставит Юровскому и иже с ним массу неудобств. Арестантов же просчет организаторов обречет на нечеловеческие муки.
Итак, план расстрела был принят. Очевидно, что тогда же было решено, что делать с трупами. Здесь никто не видел большой сложности – опыт уничтожения неугодных новой власти уже имелся. Обычно большевики не утруждали себя ни рытьем могил для своих жертв, ни маскировкой их захоронений. Как правило, тела убитых бросали в заброшенные шахты, но иногда оставляли в придорожных канавах, лишь слегка прикрыв хворостом.
Местом, куда было решено вывезти трупы, был определен лес у деревни Коптяки. Окрестности города лучше всех из большевистского руководства знал Петр Ермаков. Возможно, именно он и сказал Юровскому про Коптяковский лес. Яков Михайлович съездил, посмотрел. Потом съездил еще раз, уже с Голощекиным. И место, где будет проведено сокрытие трупов, утвердили.
Пока неясно, каким способом намеревались избавиться от трупов. Сбросить в шахту? Закопать? Обезобразить тела до неузнаваемости? Или полностью их уничтожить? Если последнее, то опять же: каким образом?
Неясно и что получилось в итоге: «расстрельщики» действовали по заранее намеченному плану, по ходу дела внося в него коррективы, или это была чистой воды импровизация?
На все эти вопросы мы будем искать ответы позднее.
Пока же мы можем смело утверждать, что слова Юровского о тщательной разработке операции по уничтожению семьи Романовых ничем не подтверждаются. Как можно говорить о тщательности, когда допущены столь значительные промахи? Место расстрела и оружие были выбраны крайне неудачно. Комната оказалась слишком мала для того, чтобы провести расстрел по задуманной схеме: одиннадцать исполнителей практически одновременно стреляют в грудь одиннадцати арестантам. Это стало причиной того, что сам Юровский назвал «безалаберной стрельбой» и обрекло жертвы на мучительную смерть.
Теперь о скрытности. Из воспоминаний участников расстрела со всей очевидностью следует, что о скрытности операции ни Юровский, ни его начальство особенно не задумывались. Лишнего шума не хотели – это да, но каких-то серьезных и продуманных действий по сохранению убийства в тайне не предпринималось. Расстрел в полуподвальной комнате, грузовик с работающим мотором под окном – вот и все мероприятия, чтобы обеспечить скрытность на этом этапе операции. Пока же, забегая вперед, отметим, что место, где совершались какие-то действия над трупами, было «засвечено» с самого начала. Белогвардейские следователи обнаружили его без малейшего труда.