Последний из нас

Ветошкин Игорь Владиславович

— Твари!!! — оборвал тишину вопль висельника.

На ринг вышел следующий вышибала. Высокий мускулистый тип долго не церемонился, сразу стал лупить кулаками Карпа. Но бывший охотник терпеть не стал, он одной ногой оттолкнул здоровяка. Были бы развязаны руки, наверняка жертва смогла бы сделать больше, но и это разозлило туземца. Он, не ожидавший отпора, ринулся на пленника, и нарвался на удар ноги в пах. Дикаря освистали, его позор подчеркнули смехом. Конечно, теперь туземец не мог просто уйти. Он схватил Карпа за шею, и стал свободной рукой бить прямо в лицо, пока жертва не перестала ругаться, и кричать.

Артём был так ошеломлён происходящим, что в отличие от Антона не тратил понапрасну сил на бранные слова. Карп беспомощно повил на верёвке. Бывшие сослуживцы смотрели

на окровавленное лицо друга, и знали, что он жив. Хрипя, со стонами висельник поднялся на ноги. Третьего бойца Карп не выдержал. Жертва, словно кукла, отлетела, извиваясь в воздухе. Глаза охотника закатились, лицо посинело, сил подняться у Карп уже не было. Тогда двое дикарей сняли с его шеи петлю, и унесли бесчувственное тело. Для Карпа этот праздник окончился. Настала очередь Артёма и Антона.

— Не надо, прошу! Господи, за что? Нет! Умоляю! — но кому были интересны мольбы Грачёва?

К Антону поднесли большой крюк с толстой верёвкой, и соорудив незаурядное орудие пытки, подцепил за связанные за спиной руки следующую жертву. Парня вздёрнули на дыбу! Его руки неестественно вывернулись из — за спину. Антон визжал не человеческим голосом, но это только доставляло дикарям радость. Артёма в это время отвязали, поставили на колени, немного в сторонке для него предполагалась колодка. Две толстые доски с вырезанными кругами на глубоко вбитых в землю трубах. Артёма положили шеей на мокрую гнилую выемку в нижней доске, его руки расположились рядом в кругах поменьше. Верхняя доска захлопнулась, прищемив кожу на шее, и сразу конструкцию закрепили замком.

— Не надо! Я всё скажу, спрашивайте, что вы от меня хотите?! За что?

Многие приобщились к массовым пыткам, разобрав хлысты, ножи и многие другие разнообразные орудия. Артём не знал, как громок, может быть его крик, пока первый хлыст не опустился со свистом на голую спину. И снова, снова, и снова! О, нечеловеческие муки!

«Боже, за что мне эти наказания? Почему я должен страдать? Как больно!»

— А — а- а — а- а!

Свистели хлысты, острые ножи заползали под кожу, проезжали по ней, оставляя кровавые следы.

— Ненавижу вас! Звери!

«Даже звери, лучше! Надо не думать о боли, только о чем — то хорошем. Наташа, отец, Спичков….»

— А — а - а- а — а!

Глава 14 Облава

Нижний Новгород.

Ох, какое блаженство лежать в ванной, прикрыв глаза! Тёплая приятная вода ласкает тело. Все поры на коже отчищается, питается водой. Вокруг тишина, ванная комната залита нежными оранжевым светом, глаза закрываются сами собой, думать не хочется, возникает одно желание отдаться сну. Леонид с трудом боролся с этим, но два часа сна на всю ночь, ослабили организм. Ведь, после того, как наш герой вышел из кабинета Камиллы, он направился прямиком к ней домой. Подложив её записку, в которой Заболодский приносил свои извинения за пропущенную встречу, он сразу же пригласил девушку на прогулку в парк. Уже поздно ночью, вернувшись, домой, Леонид передал всю зашифрованную информацию, которую нашёл в кабинете Камиллы, по закрытому каналу, прямиком Боковину. Да, на квартире шпиона была рация, спрятана она была под полом, и использовалась редко, лишь в экстренных ситуациях. Длины распространения сигнала хватало лишь на полпути до конторы, потому преодолевать информации приходилось расстояние до радистов, а от них до Боковина. Теперь шпион ждал ответа, который, скорее всего, получит по почте. Леонид переваривал полученную вчера информацию, но мысли потекли не в, то русло. Размышления зациклились на Камилле. Заболодский привык называть собственные чувства своими именами, но до последнего пытался оправдать симпатию к этой девушке. «Да, это любовь. Я не указал командованию имени того человека у которого получил информацию о ГПД. Ведь, тогда может поступить приказ о ликвидации опасного учёного. Нет. Я не могу подвергать Камиллу такой опасности. А если мне придется убить её? Нет. Как же эти чувства не вовремя. Почему меня тянет к ней? Я столько лет жил в тылу, и уже позабыл все искренние чувства. Я видел много

красивых девушек, и работать приходилось с симпатичными ассистентками, но Камилла, почему сейчас? Как я сумел влюбиться? Вот — вот операция вступит в завершительную стадию, группа приедет, я должен буду хладнокровно мыслить, ничего не должно отвлекать от общего дела. И ещё эта встреча, которую я на сегодня назначил Камилле. Зачем? Вряд ли удастся раскрутить её, как информатора, а всё необходимое я уже узнал. Не надо поддерживать отношений с этой бестией, мы с ней на разных сторонах в этой войне, она мой потенциальный противник. Вероятная цель для ликвидации, я должен буду холоднокровно выполнить приказ, и не думать о личном. И тем не менее, я хочу находиться рядом с ней, смотреть на её лицо, в её глаза».

Покинуть тёплую воду было не так легко, но пришлось. Накинув халат, Леонид приготовил себе кофе, вышел на балкон, сел на пластиковый стул. Утренний город представлял собой оживлённую артерию. Людской поток представлял собою Броуновское движение. В основном все были пешими, изредка через толпу пробивались кибитки, чаще высились всадники. До Леонида доносился неразборчивый гул, тысяч человеческих голосов, потому он поставил пластинку, завёл старенький патефон, и вернулся на стул. Тонкая мелодия теперь окутала сознание шпиона.

— Красиво жить не запретишь! — сказал он сам себе, вытянув ноги на перила балкона.

«Может ли быть у нас с Камиллой будущее? Нет. Она за Красных я за Республику, и даже её любовь не может быть сильнее моего патриотизма. Именно на любви к Родине я выживал, и находился здесь. Да, я люблю её, надо и это признать, зачем оправдываться перед самим собой? Возможно, и она симпатизирует мне, но мы по разные стороны, если только она не перейдёт к Республике, ради меня. Но она не такой человек, что бы легко продать свою Родину, я бы ради неё этого не сделал».

Допив кофе, Леонид не спеша оделся, выходя из квартиры, он надел шляпу и прихватил плащ. На почте шпион нашёл своё письмо. На вид оно не представляло никакой угрозы или намёка, простое письмо отца к сыну, генерал — полковника Терентия Павловича Боковина диверсанту Леониду Заболодскому. Но только шпион знал, как расшифровать невинное письмо. Вернувшись домой, он достал пару книг из обширной библиотеки, и сел на диван с письмом. Расшифровка заняла не более пятнадцати минут, но зато теперь смысл чудовищно изменился.

«Мы получили радиограмму, ваша информация была неоценима. Теперь ваша задача — продолжать собирать информацию в плане более удачного проникновения на территорию ракетного комплекса, и безопасной заморозки пульта управления. Предметы находятся в состояние поиска, и скоро начальная стадия операции будет окончена. Ваша вторая задача — продолжать конспирированную работу в ракетном комплексе, и подготовить базу для встречи с группой диверсантов. Сегодня, в час дня вы должны встретится с человеком по имени Владимир Крайчевский. Он приехал неделю назад, этот учённый будет работать в ракетном комплексе, наверняка он обладает полезной информацией. Вы встретитесь с ним в кафе «Пенное», под предлогом рассказать о комплексе, расспросите Владимира о тайнах, в которые он уже просвещен. Рацию использовать, в крайнем случае».

Ниже стояла подпись «Отец», то есть Палкин. Ведь это он курирует все действия Леонида в тылу врага. Почему — то агент вспомнил фото с молодым Палкиным и Камиллой. Что их связывало? Ладно, не время гадать. Он глянул на часы, уже десять минут, как опоздал, а через полчаса встреча с Нежновой. Заболодский пулей вылетел из квартиры.

Погруженный снова в мысли о Камилле, шпион чуть было не проморгал кафе. Приятное, ни чем не приметное, двухэтажное здание теснилось между многоэтажками. Чем — то она напоминало французскую архитектуру, навесы из тента, застеклённые окна на всю стену. «Пенное», потому что основной ассортимент это пиво, хотя можно найти и еду, и кофе, и другие напитки. Сейчас посетителей было немного, два поддатых мужика курили в сторонке за кружкой пенного. Три девушки негромко смеялись в противоположном углу, а на втором этаже с газетой в руках сидел мужчина в очках и красивом пиджаке.