Последний из Первых Миров - Эпоха Тишины. Том 2
Шрифт:
— Стой, сестренка! — указала вперед рукой Филони, пытаясь остановить сестру.
— Твоя сестра мертва!
Она едва успела отскочить в сторону от того удара, что мгновенно проскочил перед ней с малиновым светом к самим дверям собора, на месте их разрубая словно воду. Ее глаза тут же встретились с глазами сестры, и она едва не потеряла равновесие от их холодной злобы, что в миг поджала ее колени.
— Сражайся, или умри!
По залу с грохотом разлетелись Пурпурные и Синие Искры.
— Да что там происходит? — на главной площади держал мокрую от крови ткань у раны на голове один из воинов Чеистума, наблюдая, как теперь
— Что случится, если спутница Кортя умрет?
— Что? — не понял вопроса Гоклона, стоящего рядом, так же смотрящего на собор, сам немало взволнованный Чеистум.
— Я не знаю ее, но чувствую ее связь с той силой, которая давит на нас до сих пор из собора. — думал Бог Страха, прикладывая ладонь к подбородку. — Кто она такая?
Пускай это была долгая история, и Бог Смерти не знал, как рассказать ее товарищу вкратце, не отвлекаясь от наблюдения за собором, все время думая, не стоит ли им правда вмешаться с проходящую там битву, параллельно он думал и о смысле происходящего, пытаясь найти ответы на все возникшие у него к ситуации за последние часы вопросы там. Битва внутри не затихала, а только разгоралась, пускай Корть и Дума уже не проводили столь долгие комбинации атак, отражая атаки друг друга своими Первородными силами, постепенно уставая сами в бою уже точно на равных. Свет Пурпурной Искры был уже почти незаметен за вспышками от атак братьев. Все восприятие Богов из их внутренней силы тонуло в Красном Пламени, и за ним они совсем больше не видели, что происходило внутри.
— Как ты знаешь, Корть и Джефф погибли в день Великого Спуска, в Храме Актониса. — начал свой рассказ Чеистум. — С тех пор Храм был запечатан их силами в горе, названной Горой Геллара. На протяжении почти четырех столетий Западом командовали Унзар и Мерсер. За это время в нашу жизнь успели вмешаться Геллар, Совенрар, Хемирнир и Бриз. Я уже рассказывал тебе об этом, так что опустим эту часть.
Гоклон, не отрывая сосредоточенных маленьких глаз от собора, кивнул головой.
— Около 24 лет назад Геллар убил жену Мерсера, и тот обратился за помощью к Уиллекроми. Надзиратель согласился помочь людям, вернув в мир заточенную Совенраром в плену Синего Пламени Шираву, вручив Кацерам под нашей опекой меч Тоги и Душу Россе, а также вернув к жизни самого Кортя. Мерсер тогда стал куда живее обычного, и брешь в его сердце, вызванная смертью жены, быстро заполнила героическая улыбка его брата. С возвращением Кортя все Боги оживились, пускай и сам Корть казался живым и радостным лишь внешне. С каждым днем в его глазах росла бездна скорби.
— Верно. Он потерял Джефф.
— И дело было не только в ней. Он узнал, что Дума встал на сторону Дорана, и люди теперь считают его врагом. Самым страшным врагом человечества после имтердов.
— Я не совсем понимаю сути вашего договора с Дораном, из-за которого Дума стал изгоем.
— Никто бы его не понял, поэтому мы держали его в тайне от людей. Корть пытался поговорить об этом с Думой, но тот вечно ускользал от него. Новое тело Кортя было куда слабее старого, и с каждым годом оно все больше поглощалось Проклятьем Забвения Красного Пламени. Через 22 года они с Мерсером завершили разработку плана, который должен был переродить Кортя с новыми силами, чистым от этого Проклятья. На этот план, скажем
— Свет погас. — вдруг заметил Гоклон.
И вправду, здание собора на секунду потонуло во тьме, уже не столь кромешной, заливаемое лунным светом сверху, через разрушенный потолок. Весь город вокруг на минуту затих, пускай и на площади его еще активно общались между собой перевязывающие друг друга, или уже активно пьющие алкоголь воины. Пили они для заглушения боли, конечно. И не только физической, ведь никому из них с самого начала не нравилась идея вражды со своим бывшим главнокомандующим.
— Да… — все еще немного дрожа от волнения, вздохнул Чеистум. — Мой ученик описал те события в своей книге «Шеагральминни». Если будет интересно…
— Конечно. — улыбнулся Гоклон.
— Интересно, сколько времени это продолжается. — слегка устало качал головой в соборе Корть, не отрывая глаз от все еще готового во что бы то ни стало продолжать бой Думы.
— Это могло уже закончиться. — тяжело и зло вздыхая, поднимался во весь рост Дума. — Но ты до сих пор не сражаешься всерьез.
— Ты тоже.
— Я сражаюсь в полную силу. И не только свою.
— Может быть, хватит хвататься за прошлое, которого ты все равно не помнишь? Сейчас мы равны по силам, а наше искомое войско вернулось в мир, чтобы защищать людей, как это делали мы. — так же поднимаясь во весь рост, немного устало от траты Красного Пламени закинул меч на плечо Корть. — Мы все так же им нужны.
Дума молчал. С момента начала их схватки прошло уже немало времени. Не так много для нас, но невероятно много для боя Археев, кто привык уничтожать своих врагов не за минуту, и даже не за секунду. Сил, что высвободили из своих тел в том бою Корть и Дума, хватило бы, чтобы за долю секунды уничтожить целую тысячу людей. Или же пару сотен имтердов.
— Хватит! Пожалуйста! — уже тяжело дышала Филони, все время дрожащими от усталости и боли руками удерживая лук, теперь от той дрожи даже при желании не способная пускать стрелы окто в нужную сторону.
Термисорра стояла перед ней, но и ее силы быстро кончались. Она была сильнее и быстрее своей сестры, и обладала такой силой, которая многим людям и не снилась. Но именно с такими силами училась сражаться Филони, она училась убивать ее владельцев. Только по-прежнему доброе и любящее сестру сердце давало сбои, не позволяя ей даже ранить девушку, пару раз саму ее подставляя под атаки. На луке было уже немало зазубрин, плечо Филони было разодрано Пурпурной Искрой, и помимо крови с того плеча, с лица девушки на разрушенный повсюду пол капали слезы.
— Все же, ты принимаешь смерть?
Термисорра медленно подходила ближе, жуткими от света Пурпурной Искры глазами наблюдая за каждым движением сестры. Филони дрожала, держа сестру на прицеле лука, уже натянув обыкновенную стрелу, едва удерживая ослабшими пальцами натянутую до предела тетиву.
— Ты так и не нашла в себе сил убить монстра.
Филони крепче сжала зубы. Сестра шла к ней до тех самых пор, пока наконечник стрелы с лука Филони не уперся ей в лоб, и глаза ее грустно взирали на девушку будто откуда-то сверху, внушая ей с каждой секундой все больший страх, заставляя ее отпустить тетиву и пробить той стрелой родную голову.