Последний из шестерки
Шрифт:
Сантер вдруг растрогался.
– Тебе не за что просить у меня прощения! Было бы несправедливо, если бы кто-то из нас добровольно пожертвовал собой, в особенности ты… Но я тоже хочу попытать счастья…
Перлонжур кивнул головой. Он страдал оттого, что впервые в жизни не мог уступить врожденному чувству благородства. А ведь раньше он с радостью готов был пожертвовать особой ради друзей! Он принадлежал к числу тех, для кого счастье одаривать других не шло ни в какое сравнение с радостной возможностью самому что-то получить. Но сегодня…
– Я вел себя глупо, –
Он заколебался на какое-то мгновение, не решаясь высказать до конца свою мысль, потом продолжал:
– …Может, это тебя – тебя, старина! – сразит первым после Жернико неведомый убийца… Я ревновал, я и сейчас ревную… Но ты должен понять…
– Да, – сказал Перлонжур. – Я тоже не представляю себе теперь, как дальше жить без этой женщины… Каким пустым кажется мир, если рядом нет любимого существа.
Оба чувствовали себя усталыми, измученными, словно после долгой изнурительной ходьбы. Несмотря на откровенность состоявшегося разговора, они избегали смотреть друг на друга. Поставив на стол пустой стакан и закурив сигарету, Сантер вопреки своему желанию не решался покинуть друга тотчас после взаимных откровений, это было бы, на его взгляд, неэлегантно и даже подло. А Перлонжур тем временем машинально вытащил из кармана свежую газету, которую купил, дожидаясь Сантера.
Всю первую страницу занимала статья, украшенная множеством фотографий.
Его ожидают сегодня на аэродроме Э… Едва успев взглянуть на фотографии, Перлонжур вскочил с криком:
– Тиньоль!.. Жорж, это же Тиньоль!..
– Что ты говоришь?..
Сантер вырвал газету из рук Перлонжура. Тот все твердил: «Тиньоль! Старик, это Тиньоль!», а у Сантера буквы плясали перед глазами:
Аэроплан Ардсона взлетел после второй попытки. После первой попытки он скользил на протяжении пятисот футов…
– Посмотри на фотографии! – воскликнул Перлонжур. На одной из них авиатор стоял возле своего аэроплана, на другой он был изображен до пояса.
– Да, – молвил Сантер, – сомнений нет, это Тиньоль.
– Он взял другое имя… Наверное, чтобы сделать нам сюрприз…
– Чтобы ошарашить нас! О, это на него похоже!.. Но… Жан, может, он уже прилетел.
– Нет-нет! Давай возьмем такси… Нам надо встретить его на аэродроме, устроить ему праздник.
И тут Перлонжур с Сантером переглянулись. Им пришла в голову одна и та же мысль, одни и те же образы возникли перед глазами: Намот, упавший в море с палубы «Аквитании», Жернико, сраженный нулей, Грибб, пронзенный кинжалом.
– Жан, надо предупредить Воробейчика… Кто знает, а что, если…
– Ты нрав. Поезжай. А я ему позвоню.
– Давай скорее. Я тебя подожду.
– Нет, старик. Хватай первое попавшееся такси. Зачем нам обоим опаздывать… Тиньоль наверняка очень огорчится, если не увидит никого из своих друзей… Без десяти четыре. А он должен прилететь в четыре. Тебе нельзя терять пи минуты…
– Венсу тоже! – крикнул Сантер, пускаясь
– Венсу тоже… Я его потороплю.
ГЛАВА XVI
С НЕУМОЛИМОЙ БЕСПОЩАДНОСТЬЮ
Месье Венс взглянул на часы.
– Четыре часа, – сказал он своим спутникам. – На аэродроме мы будем в четверть.
Дворец правосудия остался позади. Автобус устремился к летному полю, непрерывно подавая сигналы. Он походил на мчащуюся с лаем собаку.
Перлонжуру не пришлось долго убеждать месье Венса, что его присутствие там необходимо. Жернико и Грибб были убиты через несколько часов после возвращения… а Намот во время своего возвращения. За Тиньолем следовало установить неусыпнее наблюдение, чтобы не пополнять зловещий список.
Воробейчик внезапно поднял голову. И все двенадцать сопровождавших его инспекторов и полицейских, все, как один, сделали то же самое…
С каждой минутой рев мотора становился все громче.
– Это он! – воскликнул месье Венс.
И тут как раз в небе появилась огромная птица. Она летела довольно низко, и на белом стрингере полицейские смогли прочитать выведенное узкими и длинными синими буквами название: «The Pilgrim». [6]
Месье Венс наклонился к шоферу.
6
Пилигрим (англ.).
– Скорее! Он будет там раньше нас.
Тем временем «Пилигрим» очутился над летным полем и под неистовые приветственные крики толпы, сбежавшейся со всех концов города и с трудом сдерживаемой полицейским кордоном, стремительно приближался к земле…
Едва прорезиненные колеса опустились на бетонированную площадку, как публика, прорвав заграждения, устремилась, размахивая шляпами и тростями, к аэроплану, который все еще никак не мог остановиться.
В этот самый момент автобус с Воробейчиком и его людьми подкатил к входу па аэродром, и сразу вслед за ним – такси, из которого вышел Сантер.
– Садитесь к нам! – крикнул ему месье Венс.
Однако дежурный получил строгое предписание: не пропускать на летное поле никаких машин без официального пропуска. Воробейчик в отчаянии наклонился к шоферу:
– Жмите!
И автобус, рванув с места, ринулся на поле, чуть не раздавив дежурного.
Как только авиатор Юбер Ардсон, он же Юбер Тиньоль, и его спутник Теодор Бат спустились с аэроплана, на котором они во второй раз после Линдберга [7] преодолели Атлантику, их подхватила обезумевшая толпа, и оба очутились верхом на чьих-то могучих плечах: началось их триумфальное шествие.
7
Чарлз Линдберг (1902–1974) – американский летчик. В 1927 году совершил первый беспосадочный полет через Атлантический океан.