Последний ключ
Шрифт:
Перегнувшись через скальный выступ, не обращая внимания на то, что Лион может меня увидеть, я посмотрела туда, где завершали свои ужасные приготовления Писцы. Уложенные белым порошком фигуры давно были готовы, вот только теперь они не были белыми - они постепенно напитывались красным, хотя ни капли крови не упало на ровные изящные линии. Окровавленное тело ренейда все еще извивалось от боли и уже мало походило на человеческое, его просто отодвинули в сторону, равнодушные палачи из числа Писцов уже тащили следующую упирающуюся и орущую благим матом жертву, а нарисованная фигура медленно окрашивалась в кровь. Как и талисман, лежавший внутри. Из бурого он стал темно-красным и на глазах пульсирующе набухал, как жирная лоснящаяся пиявка, напитавшаяся живой человеческой кровью. Вдали, под скалами, чернела огромная куча сваленного тряпья; подозрительно приглядевшись, я заметила
Не в силах больше видеть это, я отвела взгляд. И оказалась застигнутой врасплох.
Лион.
Он сидел в седле и смотрел на меня. Задумчиво и чуть удивленно, словно ожидал меня здесь увидеть, однако не мог придумать, что ему делать с этим дальше. Казалось, он вот-вот весело помашет рукой в знак приветствия. То, что творилось вокруг него, его самого ничуть не задевало.
Лорд чуть тронул поводья, разворачивая лошадь в мою сторону. То, что я находилась на высоте в несколько человеческих ростов, препятствием он не посчитал.
Я могла бы убежать. Могла бы скрыться в пещере... Нет, не могла. Он настигнет меня везде. Я знала это. Я чувствовала это. Его взгляд держал меня на привязи и в этом не было ни частички магии. Он подавлял меня и прекрасно знал об этом. Тонкая торжествующая улыбка тронула красивые губы Лиона... Лошадь легко перепрыгнула через ров и, осторожно перебирая тонкими ногами, пошла наверх, понукаемая умелыми руками седока.
Душераздирающие вопли справа заставили меня слегка вздрогнуть... а Лиона резко остановиться. Лорд скривился, нахмурив черную полоску бровей, затем охнул и согнулся пополам, словно нечто болезненно ударило ему в живот. Изо рта его вырвался яростный рык. Бешено вращая глазами и ругаясь, Лион ударил пятками в бока лошади, животное обиженно заржало и взвилось вверх, разворачиваясь. Мгновение спустя они выбрались на дорогу. Следующий удар заставил лорда выгнуться дугой - его руки с зажатыми поводьями взметнулись вверх, спина прогнулась назад, а голова запрокинулась. Лицо свела гримаса судороги. Удержаться в седле Лион не смог, камнем упал на дорогу и затих. К нему со всех сторон бежали Писцы. Шема, заметившая неладное, бросила бой и поспешила на помощь, но люди Ипарта оказались быстрее.
Что было дальше - досматривать я не стала. Раз Лион схвачен - пора и мне за работу браться.
Я вернулась в пещеру и подозвала Ченео.
– Отвези записку Тирдалу. Немедленно.
Блистательный нахмурился, но возражать не решился. Он лишь переглянулся с Крилом, подхватил плащ и вышел вон.
– Собирайся в дорогу, Крил, - твердо сказала я, едва звук шагов Ченео и стук копыт его лошади растворились вдали.
– Куда?
– только и спросил гвардеец.
– Потом объясню, - улыбнулась я.
– Но Тирдал..., - развел руками Крил и остановился в растерянности.
– Мне кажется, я твоя Надорра, а не Тирдал, так ведь?
Этого объяснения Блистательному хватило. Через несколько минут мы уже выводили лошадей - все мои вещи были собраны заранее, а Крилу собираться было недолго.
В записке, которую я передала для Тирдала было написано следующее:
"Каждый из вас следовал долгу и чести и делал то, что требовалось. Теперь пришла моя очередь сделать то, что за меня никто другой не сделает. Я не безумна и надеюсь, ты это поймешь. У меня нет выбора".
Два дня спустя мы с Крилом вошли в Шелвахару. Гвардеец был хмур и потихоньку злился. Он не понимал моих намерений, а умного Ченео, который бы разъяснил все по порядку, рядом не было. Крил бесконечно твердил об опасности, которой я сама себя подвергаю, о том, что он не может защитить меня, если я сама накликиваю на себя беду... Я молча слушала его жалобы, обращая на них внимания не больше, чем на зудение безобидной мухи.
Мы вошли в Шелвахару с севера, воротами, которыми чаще всего пользовались горцы. Чтобы попасть к Малым вратам, которые находились на юго-западной стороне, нам пришлось пройти через весь Нижний город. Повседневный горский наряд сделал меня незаметной - в таких ходили многие. Длинные туники темных тонов в другое время украшались бы широкими вышитыми поясами, ожерельями и шарфами-капюшонами; поверх простых складчатых женских юбок красовались бы роскошными шелковыми узорами верхние, куда более богатые, но короткие, в ушах сверкали бы серьги, а на пальцах - кольца. Шелвахара была богатым городом и не стыдилась показывать себя во всей красе. Но
Я с содроганием отводила глаза от колышущихся на ветру трупов - на каждой площади города, через которую мы проходили, красовалась виселица, и редко на какой из них не болталось мертвое тело, а то и два. По сравнению с этим показательно разрушенные фасады некоторых домов были мелочью, но у меня горестно сжималось сердце: здесь жили люди, не согласившиеся склониться перед завоевателем. Я старалась не смотреть на горделиво выхаживающих ренейдов - их можно было узнать и без знака Ла-Ренейды на груди, а лишь по походке, по уверенности, по надменности, вели они себя как несомненные хозяева. Мой взгляд, не задерживаясь, скользнул по цепочке закованных в кандалы людей - несчастных киттов продадут в рабство, и я не могу им помочь. Рядом тихо ступал Крил. Слишком тихо. Вжав голову в плечи и ссутулившись, Блистательный бесшумно делал шаг за шагом, словно шел по полному опасностей лесу. Хвала Создателю, он молчал, однако я не была уверена, что его потрясение продлится долго. К счастью, мы быстро и молча прошли через нижнюю Шелвахару, ни с кем не сцепившись.
У Малых врат всегда было людно, шумно и грязно. Именно этим входом обычно пользовался простой люд, оттого извечная толчея, ругань, рев скота, скрип колес, коровьи лепешки и цепляющаяся за обувь разбросанная солома всегда были неизменным украшением Малых врат.
Малыми они назывались вовсе не из-за размеров - в этих воротах вполне могли разъехаться две груженые повозки, запряженные волами, но по сравнению с другими они и вправду выглядели скромно. Створки Южных врат достигали четырех человеческих ростов и были украшены тонкой резьбой - эти вратами обычно пользовались богатые караваны, идущие с юга; в Восточные врата, изукрашенные цветастыми изразцами, могла въехать в ряд дюжина всадников, не задевая друг друга; массивные Северные врата предварял мост, под которым могла укрыться от дождя не одна сотня человек... Малые врата не были ни красивыми, ни огромными. Они были удобными и стража здесь никогда не была особо придирчивой. Здесь простирался мир, которого я совсем не знала, потому как молодой дочери Надорра не полагалось сноситься с чернью. А теперь не узнавала даже то, что мельком увидела в своей прошлой безмятежной жизни.
Малые врата были заперты, караульные будки опустели, вездесущий ветер намел в щели между створками ворот горы сора. На Привратной площади, на которой обычно располагался самый шумный и развеселый городской рынок, кроме брошенных лотков и пары сломанных колес ничего не было. Зато на узких улочках, ведущих вглубь Заречных Гусок, ремесленного района Нижнего города, сновали толпы разного бедного люда: кто попрошайничал, кто сидел, приткнувшись к грязной стене, кто спешил по своим не очень удачным делам. Торговки не слишком спешили предлагать свой скудный товар, а покупатели не слишком хотели расставаться со своими скудными деньжатами. Вонь и грязь меня поразили, кое-где мостовые были выворочены, водостоки засорены и в них скапливались нечистоты. Здесь и раньше улицы не блистали чистотой, но такой разрухи не было никогда. В эти места редко заглядывали ренейды, а нынешних стражей из киттов ненавидели даже больше, чем завоевателей, оттого ни те, ни другие наводить здесь порядок не рисковали. В воздухе пахло нищетой, страхом и насилием. Блистательный поминутно хватался за рукоять ножа, спрятанного под туникой.
У входа в харчевню "Серебряная лапа" я остановилась, не в силах переступить порог. Пока мы с Крилом прошли несколько кварталов от Малых врат, мои скромные вещички ощупала не одна рука, прочность и добротность надетой на меня туники проверил не один палец. Я ловила на себе заинтересованные и жадные взгляды и непроизвольно прижималась к великану Крилу, один лишь вид которого спасал меня от вожделеющих и грязных лап голодных мужчин... Но войти в харчевню, насквозь провонявшую прокисшим вином и горелым мясом - это оказалось выше моих сил. Подступившая к горлу тошнота заставила меня отойти подальше. Найти человека Ктобу надо было, но как это сделать? Едва я делала шаг в сторону харчевни, как взбунтовавшийся желудок сразу же показывал, кто в доме хозяин.