Последний континент
Шрифт:
Волшебники смотрели им вслед в состоянии еще более глубокого потрясения, чем то, в которое их повергло зрелище испускаемых божьими пальцами молний. Затем заведующий кафедрой беспредметных изысканий натянул шляпу на глаза.
— Нет, я даже смотреть боюсь, — сказал он и добавил: — Чем они там занимаются?
— Э-э… просто разговаривают… — отозвался Думминг.
— Разговаривают?
— И она… как бы… размахивает руками…
— Ммяяя! — возопил главный философ.
— Кто-нибудь, быстро, обмахните его чем-нибудь, — приказал Чудакулли. — А сейчас она что, СМЕЕТСЯ?
Домоправительница
— Это больше смахивает на хихиканье, — строго отметил декан.
— Не уверен, что одобряю данное поведение, — надменно произнес Чудакулли. — Боги и смертные женщины. Знаем мы эти истории. Наслышаны.
— Когда боги превращаются в быков, — подсказал декан.
— Или в лебедей, — добавил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— А иногда в золотой дождь, — продолжал декан.
— Да уж, — согласился завкафедрой и после небольшой паузы добавил: — Кстати, над последним превращением — ну, тем, что ты упомянул, — я не раз ломал голову…
— Интересно, какой этап она ему сейчас описывает?
— Откровенно говоря, я предпочел бы не знать.
— Послушайте, кто-нибудь, сделайте же что-нибудь с главным философом! — призвал Чудакулли. — Расстегните ему пуговицы, что ли, развяжите галстук!
— КУДА-КУДА? — донесся до них изумленный вопрос бога.
Госпожа Герпес, бросив на волшебников беглый взгляд, понизила голос.
— А кто-нибудь когда-нибудь встречался с господином Герпесом? — полюбопытствовал аркканцлер.
— Гм-м… Нет, — ответил декан. — На моей памяти — нет. Наверное, все мы полагали, что он умер.
— А кому-нибудь известно, от чего он умер? — спросил Чудакулли. — Тихо, тихо… Они идут.
Бог, приближаясь, весело улыбался.
— Ну, с ЭТИМ мы разобрались. — Бог довольно потер руки. — Жду не дождусь возможности увидеть, как это происходит в жизни. Знаете, даже если бы я сидел здесь сто лет и думал, то никогда бы не додумался… Да и кто всерьез поверит… что… — Вид застывших лиц волшебников его явно веселил. Бог захихикал. — Ну, то место, где он… а потом она… Чтобы кто-нибудь удерживался от смеха так долго?.. Но главное, теперь мне понятно, как все работает. И кроме того, это открывает двери для массы весьма интересных вариаций…
Госпожа Герпес старательно изучала потолок. Лишь благодаря чему-то неуловимому в выражении ее лица и тому, как подрагивал ее весьма выразительный бюст, можно было понять, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Это сбивало с толку. На свете было очень мало вещей, способных заставить рассмеяться госпожу Герпес.
— А? О? — произнес Чудакулли, бочком продвигаясь к выходу. — Да что ты говоришь? В таком случае прекрасно. Наверное, мы тебе больше не нужны? А то мы торопимся на корабль…
— Да, теперь все в порядке, не смею вас больше задерживать. — Бог сделал неопределенно-прощальный жест. — Кстати,
— Не всякий может этим похвастаться, — глубокомысленно отозвался Чудакулли. — Э-э… Госпожа Герпес, вы с нами?
— Разюмеется, аркканцлер.
— Э-э… Замечательно. Прекрасно. Гм-гм. И ты, господин Тупс, тоже шевели ногами…
Бог вернулся к своему рабочему столу и принялся копаться в ящиках. Воздух мерцал. Думминг посмотрел на кита. Кит был, безусловно, живым… но не в данный момент времени. Взгляд Думминга метнулся к слону-в-процессе-производства, к загадочным подставкам и лесам органического вида, воздвигнутым вокруг пока еще неузнаваемых, озаренных мерцающим голубым светом объектов. Впрочем, нет, в одном из объектов он узнал половинку коровы.
Думминг осторожно извлек из уха одержимого духом исследований жучка. Если он сейчас уйдет, то никогда не узнает…
— Я, пожалуй, остаюсь, — произнес он.
— Ты, похоже, способный молодой… э-э… — начал, не оборачиваясь, бог.
— Человек, — подсказал Думминг.
— Молодой человек, — повторил бог.
— Ты УВЕРЕН! — спросил Чудакулли.
— До сих пор я ни разу не брал отпуск, — ответил Думминг. — И теперь я хочу взять все свои неиспользованные отпуска и посвятить это время научным исследованиям.
— Но мы ведь заблудились в прошлом!
— В таком случае это будут очень фундаментальные исследования, — твердо возразил Думминг. — Аркканцлер, разве вы не видите, сколько всего здесь можно узнать?!
— В самом деле?
— Только оглянитесь вокруг!
— Вижу, ты уже принял решение, — сказал аркканцлер. — Но на зарплату даже не рассчитывай.
— Не припомню, чтобы мне ее когда-нибудь выплачивали, — ответил Думминг.
Декан подтолкнул Чудакулли под локоть и что-то зашептал ему на ухо.
— А как мы без тебя разберемся с лодкой? Кто ею будет управлять? — воскликнул Чудакулли.
— Лодкой? О, не беспокойтесь, проблем тут возникнуть не должно, — сказал, высунувшись из-за своего верстака, бог. — Она сама найдет место с иными, отличными от нынешних биогеографическими характеристиками. Она будет плыть сама собой. Зачем возвращаться туда, откуда вы начали свой путь? — Он помахал в воздухе жучиной лапкой. — Неподалеку отсюда по вращению Диска как раз поднимается новый континент. Почуяв таких размеров сушу, лодка двинется прямиком туда.
— Новый континент? — переспросил Чудакулли.
— Ну да. Сам я никогда такими вещами не интересовался, но с той стороны доносится такой грохот! Судя по всему, строительство идет большое.
— Тупс, ты по-прежнему уверен, что желаешь остаться? — многозначительно произнес декан.
— Э-э, да…
— Что ж, надеюсь, господин Тупс не посрамит славные традиции нашего Университета! — с чувством произнес Чудакулли.
Думминг, знавший эти славные традиции вдоль и поперек, вяло кивнул. Зато сердце у него так и колотилось. Ничего подобного он не испытывал даже в тот момент, когда придумал для Гекса первую программу.