Последний континент
Шрифт:
Наконец-то он нашел свое место в этом мире. Будущее манило и звало.
Когда волшебники спустились обратно к подножию горы, как раз занимался рассвет.
— Очень даже неплохой бог, — нарушил молчание главный философ. — То есть для бога.
— И кофе неплохой варит, — поддержал заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— И кстати, вы заметили, насколько быстро он вырастил кофейный куст, когда мы ему наконец объяснили, что такое кофе? — добавил профессор
Некоторое время они молча продолжали путь. Госпожа Герпес, негромко напевая, шла немного впереди. Волшебники старались держаться от нее на почтительном расстоянии. Они ощущали, что каким-то неведомым образом она взяла над ними верх, хотя и не могли сказать, в какой именно игре она победила.
— Забавно, что молодой Думминг решил остаться, — произнес главный философ, отчаянно пытаясь думать о чем угодно, но не о розовом видении.
— А бога его решение порадовало, — отметил профессор современного руносложения. — И он сказал, что внедрение секса потребует коренной переработки всего остального.
— В детстве я любил делать из глины змеек, — радостным голосом вставил казначей.
— Прекрасно, казначей.
— Больше всего возни было с лапками.
— И все же меня не оставляет мысль: по-моему, мы что-то… напортачили, аркканцлер. В этом самом прошлом, — сказал главный философ.
— Каким, интересно, образом? — возразил Чудакулли. — В конце концов, прошлое происходило и до нашего появления здесь.
— Верно, но теперь мы здесь, и мы его изменили.
— Значит, мы изменяли его и раньше.
И этой фразой он, по всеобщему мнению, прекрасно подытожил сказанное. Очень легко запутаться в хитросплетениях временных парадоксов, однако ничто так эффективно не разрешает все проблемы, как хорошее большое эго.
— И все же чертовски радостно думать, что выходец из Университета примет участие в разработке совершенно нового подхода к созданию форм жизни! — воскликнул заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— Что верно, то верно, — кивнул декан. — У кого после этого повернется язык сказать, мол, образование — это плохо, а?
— Понятия не имею, — поднял брови Чудакулли. — У кого?
— Не важно. Но если у кого и повернется, то мы с полным правом можем указать на Думминга и возразить: вот, посмотрите на него, работал, не жалел сил, прислушивался к руководителям, а теперь он сидит одесную бога.
— Какое замечательное выражение. Оно означает… — начал было профессор современного руносложения, но декан опередил его.
— Оно означает, что Думминг сидит с правой стороны от бога, — объяснил он. — Из чего следует, что он с технической точки зрения ангел.
— Никакой он не ангел. Думминг боится высоты. Не говоря уже о том, что состоит он из плоти и крови, а ангелы, они
— Он что, может творить чудеса?
— Точно не знаю. Когда мы уходили, они с богом как раз обсуждали, как изменить задницу бабуина, чтобы сделать ее крайне привлекательной для самок.
Воцарилось задумчивое молчание.
— По МОИМ понятиям, это вполне тянет на чудо, — наконец признался Чудакулли.
— Не могу, однако, сказать, что счел бы такое времяпрепровождение очень приятным, — задумчиво произнес главный философ.
— Со слов бога, все это делается для того, чтобы вызвать в живых существах ЖЕЛАНИЕ предаться… заняться… увлечься процессом создания нового поколения, вместо того чтобы посвящать время какому-нибудь другому, более… интересному виду деятельности. Очевидно, чтобы достигнуть этой цели, многих животных придется полностью перестроить.
— И перестройку следует начать прямо с нижнего, ха-ха-ха, этажа.
— Чрезвычайно ценное замечание, декан.
— И как же именно это должно работать? — поинтересовался главный философ. — Самка бабуина видит самца и говорит: «Мама дорогая, какая неподражаемая задница, не заняться ли нам… брачными танцами?»
— Признаюсь, я и сам частенько задумывался над подобными вопросами, — согласился профессор современного руносложения. — Возьмем, к примеру, лягушек. Если бы я, скажем, был лягушкой и искал себе мужа, я бы, разумеется, пожелал узнать, какой длины у кандидата ноги, насколько хорошо он ловит мух…
— И насколько длинный у него язык, — добавил Чудакулли. — Декан, БУДЬ ТАК ЛЮБЕЗЕН, прими что-нибудь от своего жуткого кашля!
— Верно, — согласился профессор современного руносложения. — И есть ли у него хороший пруд. Ну, и так далее. Не могу сказать, что мое решение определялось бы его способность раздувать зоб до размеров брюха и издавать «кролик-кролик-кро-о-олик».
— Мне кажется, это скорее «ква-ква-ква-а-ак-лик».
— Ты уверен?
— Вполне.
— А кто же тогда издает «кролик-кролик-кро-о-олик»?
— Наверное, кролики.
— А. Ну да. По-моему, они беспрерывно издают нечто подобное.
— Лично мне всегда казалось, что секс — довольно безвкусный способ самовоспроизведения видов, — заметил заведующий кафедрой беспредметных изысканий, когда волшебники вышли на пляж. — Наверняка должен быть способ и получше. А этот… очень уж старомоден. И требует непомерных энергетических затрат.
— Я, допустим, с тобой согласен, но что ты предлагаешь взамен? — спросил Чудакулли.
— Бридж, — твердо заявил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.