Последний конвой
Шрифт:
Но его не произошло, когда «люстра» догорела, Стив опустил бинокль и отрицательно помотал головой.
— Что делать будем?
Стивен на секунду замялся, потом решительно выпалил:
— Еще пара сигнальных ракет есть. Красных. Но за них Пауль голову оторвет, это на случай нападения на колонну.
— Красное на красном? — скривил нос Михаил, — ее вообще видно будет?
— Ночью на семь километров видно. Днем — километра на полтора — два. А вот в пыльную бурю, — он замялся, — хрен его знает… Но метров на пятьсот — точно.
— Может «люстру» наши уже заметили?
Стивен
— Все может быть, но тогда обязательно должен быть ответный сигнал.
Помолчали пару минут, разглядывая темно-багровый горизонт.
— Ладно, — принял решение Михаил, — запускай одну. Если сильно ругать будут, скажи это мы уговорили. Я Иванычу шепну, он заступится перед твоим начальством.
— Да ладно, — беспечно махнул рукой Стив, — сам отмажусь. Не впервой.
Он вытащил из кармана разгрузки небольшой сверток, извлек сигнальную ракету и уверенным движением пульнул в небо. Затем они с Михаилом внимательно проследили за ее полетом, а когда ракета совсем потухла, еще несколько бесконечных минут, до рези в глазах вглядывались в желто-серую муть. Ответного сигнала не пришло.
— Херово дело, — констатировал Стивен, — главное правило «потеряшки», — сиди на месте и понапрасну не дергайся. Еще неизвестно как далеко мы утарахтели от колонны. Лучше не усугублять, а то нас очень долго искать будут. Если вообще найдут.
— Ты прав, наверное, — ответил Мишка, — но старший у нас Иваныч. Пускай дед решает, что дальше делать.
— Что делать? — хмыкнул Стивен, — глушить моторы и ложиться спать! Пока буря не закончится, даже дергаться на поиски бессмысленно. К тому же, я хорошо разглядел что у нас под колесами дорога. А вот если съедем с нее, можем и увязнуть в песке. Заметет по самую крышу, и тогда нас точно не отыщут, даже с фонарями и собаками.
Проснулся от резкого толчка в бок.
— Подъем лежебоки!
Михаил открыл глаза, резко выпрямился, шея затекла и руку отлежал. Спалка хоть и просторная, но спать вдвоем на ней, — тесно и неудобно.
— Сколько времени, Иваныч? — хриплым голосом спросил Михаил, откашлялся и добавил, — дай водички попить, в горле словно кошки насрали.
— Сколько времени, — недовольно проворчал Петр Иванович, — солнце почти в зените. Вставайте! Через час так припечет, что мы в кабине заживо изжаримся. Нужно лагерь организовать и машину откопать.
В ответ на недоуменный взгляды, пояснил:
— Занесло слегка, «губатый» песка надул — целый бархан.
Михаил спрыгнул с лежанки, открыл дверцу и выглянул на улицу. Солнце действительно стояло почти в зените, и припекало уже изрядно. Буря ушла, забрав с собой ветер. Лишенный всякой подвижности пустынный воздух, стремительно нагревался, словно компенсируя потерянное время.
Стивен хмуро смотрел исподлобья.
— Ну что там?
— Да ничего нового, — пожал плечами Михаил, — колонны не видать, дорогу занесло, но ехать можно. Машину слегка припорошило, не страшно, у нас лопаты есть. Откопаем!
Иваныч вытащил канистру с питьевой водой, слегка колыхнул и заматерился.
— Мишка! Вот разгильдяй и ленивая жопа. Ты почему во
Михаил растеряно втянул голову в плечи.
— Иваныч, я это… забыл. Все вокруг нападение ящериц обсуждали, у меня просто вылетело из головы.
— Так-так, — задумчиво пробормотал Петр Иванович, выливая остатки воды в помятую железную кружку, — не густо.
Он протянул воду Михаилу.
— Пейте пополам, я пока не хочу. Потом лопаты в зубы и машину откапывать. А я прогуляюсь к французику и Ковтуну — совет держать. Покалякаю «за жисть», заодно и водицы спрошу. Все ясно?
— Так точно, — неожиданно для себя гаркнул Михаил. Стивен только заржал, и ничего не ответил.
Петр Иванович ушел в направлении бензовоза, а Михаил забрался в прицеп, распустил край защитного тента, вошел внутрь и разыскал между ящиками с грузом алюминиевую лопату для чистки снега. Где-то была еще одна, совковая, или как ее дед называл — «чирва». Вот только куда ее засунули при погрузке? Пришлось изрядно попотеть, но в конце концов нашел, выбросил на песок и спустился сам.
Стивен почему-то не был склонен к разговорам и все время молчал, хмуря брови.
Чего это он? Обиделся что ли? Или просто не выспался? Может из-за ракеты своей переживает? Надо не забыть, предупредить Иваныча.
— Вот что я думаю, — все-таки не выдержал Стив минут через десять молчаливой работы «чирвой», — посчитать хочу.
— Чего это тебя на математику потянуло? — отозвался Михаил, — От скуки что ли?
Стив отмахнулся и продолжил:
— Мы не знаем точно, в какой именно момент времени наши машины отделились от колонны. Но в любом случае, это произошло далеко не сразу. Временные промежутки между остановками составляют около четырех часов. Буря началась примерно через час после того, как мы тронулись в путь после заправки машин. Так?
— Наверное, — пожал плечами Михаил, — я не знаю. Меня же дед спать погнал. Я правда не сразу уснул, где-то еще с полчаса ворочался с боку на бок, а потом захрапел. Когда проснулся буря уже была.
— Да я, честно говоря, тоже за часами не следил. Допустим мы потеряли колонну почти сразу после начала бури, минут через пятнадцать — двадцать, ну максимум тридцать минут, то получается всего-навсего полтора часа пути. Понимаешь к чему я клоню?
— Нет, — честно признался Михаил, — у меня с математикой не очень. Я же только шестилетку закончил. И то, — он внезапно смутился, — в последний класс почти совсем не ходил. Да нечего там делать! Читать и писать умею, а «тангенсы и котангенсы» мне и на фиг не упали.
— Ладно, сейчас объясню понятнее, — хмыкнул Стивен, откашлялся, сплюнул на песок и заговорил тоном школьного преподавателя:
— Скорость конвоя в среднем составляет двадцать — двадцать пять километров в час. В условиях плохой видимости, она падает почти вдвое. То есть, десять — двенадцать километров в час. Если взять по максимуму, — полтора часа пути, со скоростью двенадцать километров в час, это составит примерно восемнадцать километров.
— Так, — произнес Михаил, пока еще очень смутно понимающий к чему вообще клонит Стив.