Последний конвой

Саморский Виктор Романович

Может быть это моя последняя запись.

18 февраля 32 года

Сразу две хорошие новости. Шторм закончился, и мы еще живы.

Мы не разбились, и даже не сели на мель. Берег совсем рядом, просто рукой подать. Капитан сказал, пережить этот шторм, у нас шансов было немного, но боги сжалились над покалеченным судном и пощадили его.

Потрепало нас знатно, конечно, но техника и груз на месте, хотя кое-что и намокло. Медленно тащимся вдоль берега, ищем место, куда можно причалить.

Идею предложили грандиозную, — выгрузить

наш огромный трактор, прицепить к нему баржу и волочь на сцепке вдоль побережья в дельту Нила, остатки порта Каир тут совсем недалеко. Как в старину, бурлаки на Волге таскали свои суда. Глядя на скромные размеры трактора, по сравнению с размерами баржи, затея кажется смешной. Я просто уверена, что трактор эту дуру сдвинуть с места не сможет, но капитан и Быков почему-то считают иначе. Ну ладно, поживем — увидим…

Одно непонятно, как они собираются выгружать трактор? Ведь баржа почти неуправляема. Подойти вплотную к берегу, не оборудованному для причала судов, так чтобы не сесть на мель, баржа не сможет. Глубина здесь приличная, трактор просто утонет.

Тогда как?

Глава 10

Родион

Чекист откинул полог, и слегка пригнувшись вошел внутрь наспех вырытого блиндажа. Листы металла удерживающие стены от обрушения были уложены как попало, в щели тонкой струйкой просыпался песок образуя на полу небольшие барханчики. Близоруко щурясь, он покрутил головой, моргнул несколько раз привыкая к полумраку, нашел искомое, сделал пару неуверенных шагов, и в изнеможении плюхнулся на раскладной стульчик. Тот жалостливо скрипнул, но устоял.

— Уф-ф-ф, — тяжело выдохнул Гейман, — все-таки добрался. Тяжело. Старею, оказывается…

— Что с машиной? — спросил Родион морщась.

— Закипела, — отмахнулся Чекист, — радиатор течет. Как у всех.

— Зачем сам поперся? Не мог помощника отправить? Лев Исаакович, чай не мальчик уже. Неровен час апоплексический удар хватит.

— Не дождетесь, — кривозубая улыбка на обгоревшем лице политрука выглядела жутко и походила на звериный оскал, — я еще вас всех переживу.

— Ни сколько в этом не сомневаюсь, — усмехнулся Родион, — но рисковать по пустякам запрещаю!

Чекист достал грязный платок и аккуратно промокнул багровую лысину.

— Помощник четыре квадрата объехал, вернулся в полуобморочном состоянии.

— Ты сам выглядишь ненамного лучше.

— Да ладно, переживем, — вновь отмахнулся политрук, — я прикинул на глазок, пару километров осталось до лагеря. Колея просматривается хорошо. Рация все-равно сдохла, — батарея не держит заряд. Ждать пока вы меня хватитесь? Так это часа два — три, а то и все пять. Собрался и пошел. Пара часов, и вот он лагерь.

— А если бы сбился с пути?

— Добрался же.

— УАЗик далеко бросил? Нужно отправить бригаду ремонтников.

— Нет, — покачал головой Чекист, — километра четыре отсюда. Я механикам уже дал команду, возьмут Урал

и приволокут.

— Ясно, — Родион скривился как от зубной боли и склонился над картой, — какие квадраты обследовал?

— Сорок два и сорок восемь.

Эмиссар сделал пометки на карте, испещренной многочисленными рукописными значками.

— Плохо дело, — мрачно выдавил он, — время идет, а машин по-прежнему не видно. Нужно расширять зону поиска.

Чекист покачал головой и аккуратно пощупал лысину пальцами:

— Обгорел, — внезапно пожаловался он, — Родион Сергеевич, нужно прекращать бессмысленный поиск и ехать дальше.

— Что? — вскинул голову Эмиссар, — «груз» в машине Королькова. Без него вся затея теряет здравый смысл.

— Никуда они не денутся, — хладнокровно рассудил Чекист, — направление движения знают. До Асуана рукой подать, километров шестьдесят осталось, или сто. Ну максимум — сто пятьдесят. А сидеть посреди пустыни и потеть от жары, никакого резона не вижу. Мы так можем и до морковкиного заговенья их разыскивать. Только технику угробим и горючее зря сожжем.

Родион молча разглядывал карту несколько секунд, затем поднял голову:

— А если они остановились, разбили лагерь и ждут помощи? Тогда мы угробим людей.

— Не-а, — уверенным тоном заявил Чекист, — не будут они сидеть на жопе несколько дней и ждать с моря погоды. Не дураки. Да и воды у них, по моим подсчетам, литров сорок — пятьдесят всего. К вечеру останется, дай бог, если половина. Так что еще сутки под палящими лучами солнца они не выдержат, а значит будут искать город. Там люди, вода и пища.

— А если дураки? — спросил Родин.

— Корольков, точно нет. У меня на него знаешь какое досье? Толщиной с кирпич!

— Иваныч — старый, больной и побитый жизнью человек.

— Не-а, — Чекист аккуратно расправил платок и оставил лежать на голове, — старикашка не так прост, как ты думаешь. При малейшей опасности возьмет на себя руководство группой. Кто там еще может? Французик? Глуп как пробка. Его помощник, япошка? Только и умеет начальству в рот заглядывать, самостоятельно ни одного решения принять не способен. Ковтун? Трус! Побоится взять на себя ответственность за группу. Борман? Безынициативен и откровенно ленив. Будет до последней минуты ждать спасателей, и шага не сделает без команды и подзатыльника. Пацаны из охраны? Ты же знаешь, кого мы для экспедиции отбирали и почему…

Родион по прежнем буравил взглядом старую карту.

— Так что других вариантов просто нет, — продолжил свой монолог Чекист, — если Петр Иванович возглавил группу, то с наступлением темноты прикажет двигаться в Асуан. Там и встретимся!

Родион неопределенно хмыкнул.

— Ночью нас ждет очень непростой переход, половина водителей будут сонными мухами, из-за этих поисков. Черт его знает, что нас ждет в Асуане.

— Ну да, вдруг война, а я уставший, — едва слышно проворчал Эмиссар в ответ.