Последний козырь Президента
Шрифт:
И тут я сообразил, что в памяти собеседницы я по-прежнему офицер полиции, и ни настоящего моего имени, ни специального звания она не знает, так как во время нашей первой и единственной встречи я ей не представился.
Пока я прокручивал эту мысль, Гуськова достала из сумочки новенький паспорт и нехотя протянула мне.
– Русакова Руслана Рудольфовна, – произнёс я вслух, раскрыв паспорт на первой странице. – Уроженка города Пензы. А Вы, Мария Яковлевна, не меняетесь! Всё та же любовь к звучным именам и красивым словосочетаниям: Руслана Рудольфовна!
– Могу
– Нет, не можете! – отрезал я.
– Почему?
– Потому что Вы, гражданка Гуськова, профессиональная мошенница!
– Это ваше личное предположение. В настоящий момент перед законом я чиста! Кстати, я до сих пор не знаю ваших полномочий. Может, Вы и не полицейский вовсе!
– Значит, настаиваете на беседе в официальной обстановке? Стосковались по казённому дому, госпожа Винтер?
– Нет у Вас против меня сейчас ничего!
– Разве? А паспорт на чужое имя? По закону я могу Вас сейчас задержать на семьдесят два часа для установления личности. Ну, так как, срывать стоп-кран или будем беседовать под стук колёс за чашкой чая?
– Ваша взяла! Банкуйте!
– Что за уголовный жаргон, Мария Яковлевна? Вы же не судимая, и к тому же отягощённая дипломом о высшем экономическом образовании.
– И это помните! Ладно, давайте проводнице чай закажем.
– Немного позже.
– Почему?
– Не хочу, чтобы во время нашей милой беседы Вы мне кипяток в лицо плеснули.
Гуськова неожиданно смутилась, и я понял, что угадал её намерения.
– А Вы, Мария Яковлевна, не так безобидны, как кажетесь! – произнёс я с явным осуждением. – Сменили яркий облик специалиста по инвестициям на образ сельской учительницы, но повадки у Вас остались прежние!
– Я сейчас в маленькой фирме под Петербургом осела, – доверительно произнесла Гуськова. – Денег платят мало, так что не до нарядов и дорогой косметики! Так зачем я Вам понадобилась?
– В прошлую нашу встречу Вы не были со мной до конца откровенны.
– Вас тоже не упрекнёшь в чрезмерной открытости! Даже удостоверение мне показать не хотите!
– Не верите, что я офицер полиции?
– Да как Вам сказать? Верить мужчинам я перестала с семнадцати лет, сразу после потери девственности.
– Если бы я не был полицейским, то, как бы я Вас нашёл?
– А действительно, как Вы меня нашли?
– Мария Яковлевна! Мы хоть и не в моём служебном кабинете, но всё равно вопросы задаю я!
– Понятно! Не хотите раскрывать свои оперативные наработки.
– Вы даже такие слова знаете?
– Не юродствуйте, капитан! Или всё-таки майор? Судя по возрасту, Вы уже должны носить майорские пагоны.
В это время у меня в кармане запел сотовый телефон. Проигнорировать вызов я не мог, так как на мелодию песни «С чего начинается Родина?» были настроены звонки высокопоставленных сотрудников «конторы».
– Алло! – сказал я и прибавил громкости, так как стук вагонных колёс мешал восприятию информации. Как назло,
– Я уже в пути, Владимир Афанасьевич, – тактично ответил я и замолчал в ожидании очередной порции указаний. Однако дальше разговора не получилось, так как в трубке раздалась характерная трель телефонного аппарата, который в кабинете Баринова стоял особняком. Раньше, в годы Советской власти, на корпуса таких телефонов наносили герб государства, и это означало, что данный телефон обеспечивает прямую связь с хозяевами высоких кабинетов в Кремле.
– Я Вам перезвоню, – бросил в трубку Баринов и отключился.
– Полковник? – не скрывая горькой иронии, переспросила Гуськова. – Интересно, в какую же историю я вляпалась, если мной лично занимается целый полковник?
Дальше не имело смысла темнить, и я достал из кармана служебное удостоверение.
– ФСБ? – искренне удивилась Гуськова. – А я думала, сюрпризы закончились! Так чем же я могу Вам помочь, господин полковник?
– Меня интересует ваш бывший куратор, о котором Вы упоминали во время нашей первой встречи.
– Меня он тоже интересует.
– В каком смысле?
– В том смысле, что мне бы не хотелось с ним где-нибудь случайно столкнуться.
– Боитесь его мести?
– Мстить мне вроде бы не за что, но то, что я его боюсь – однозначно. Я его случайно по телевизору увидала, так потом три дня спокойно заснуть не могла!
– Вот с этого места, пожалуйста, поподробней!
– К сожалению, подробностей немного. Примерно месяц назад включила телевизор, чтобы сериал посмотреть, а вечерние новости ещё не закончились. Сижу, значит, я на диване, семечки грызу, и новости смотрю, и вдруг вижу его – моего московского знакомого. Помню, шёл сюжет об открытии очередной ветки газопровода «Северный путь». Событие это было обставлено очень помпезно: высокие гости, рабочие в чистых спецовках, оркестр, публичное включение насосов и прочая праздничная мура. На этом празднике трудовых достижений присутствовал сам Президент, а куратор мой пару раз на заднем плане его свиты мелькнул. Видимо, в объектив телекамеры он случайно попал, так как по его поведению было видно, что «светиться» он явно не хотел.
– С чего Вы так решили?
– Так видно было невооружённым глазом, как он старательно за спины прятался. Одного не учёл: снимали несколько камер с разных ракурсов, вот он в телесюжет и попал.
– Мария Яковлевна, предлагаю заключить договор, – произнёс я после короткой паузы, которая мне понадобилась для осмысления полученной информации. – Вы мне пальчиком указываете на своего куратора, а я постараюсь избавить Вас от его назойливой опеки.
– То есть как это пальчиком указать? – встревожилась Гуськова. – Как на милицейском опознании?