Последний козырь Президента
Шрифт:
Я занял позицию на обочине шоссе, которое примерно километр никуда не сворачивало, и меня было видно издалека. Минут двадцать стоя на обочине, я внимательно вглядывался в поток машин, пока не показался автомобиль красного цвета иностранного производства. По моим расчётам, свидетели вряд ли запомнят марку машины, так как всё их внимание будет обращено на цвет, поэтому подыскивать автомобиль один в один, нет необходимости.
Я просемафорил зажатыми в руке купюрами и нужная мне иномарка, как ручная, подъехала к бетонному бордюру. С водителем, франтоватым пареньком, мы сговорились быстро. Парень не прочь был подзаработать, поэтому через полчаса мы въехали в элитный посёлок «Алые паруса» и покатили прямо
Выйдя из машины возле своего подъезда, я специально задержался подольше, оговаривая с водителем условия оплаты, если последний согласится подождать. Нужно, чтобы как можно больше жильцов запомнили меня в последний день моей жизни рядом с красной иномаркой. Водителя никто из них видеть не мог, поэтому их будущие показания должны звучать примерно так: «Своего соседа Кантемира Каледина я последний раз видел (или видела) такого-то числа, примерно около 11 или 12 часов (точно не помню). Он вышел из подъезда с большой спортивной сумкой в руках, после чего сел в поджидавший его красный автомобиль. Марку автомобиля и номер назвать не могу, но помню, что машина была иностранного производства».
Из подъезда я вышел покачиваясь, с большим армейским баулом в руке, в недрах которого имелся необходимый минимум для перехода на нелегальное положение. Возле машины я споткнулся, и дверцу открыл со второй попытки. Пусть думают, что в машину я сел пьяным. Во время поездки я должен заснуть на заднем сиденье и смерть моя должна быть лёгкой, можно сказать, незаметной.
Интересно, поверит ли во всю эту историю Баринов? Этого на мякине не проведёшь! Хотя с первого взгляда вроде бы всё логично и укладывается в созданный мной образ плейбоя и гуляки. Однако старый лис в генеральских погонах вряд ли поверит в банальное дорожно-транспортное происшествие. Наверное, покрутит в руках мой закопчённый офицерский жетон и назначит проведение дополнительных экспертиз. Даже если он раскусит мой хитроумный план – не страшно. Он всё просчитает и поймёт. Возможно, меня будут искать, и возможно даже найдут, но в контакт со мной вступать не будут. Лично я поступил бы именно так. Главное, что для всех остальных, включая моего заклятого «друга» Таненбаума, я мёртв.
Когда я сел в машину, водитель на меня подозрительно покосился, но ничего не сказал.
– На Казанский, – отдал я распоряжение и откинулся на подушки заднего сиденья.
Часть 2. Тень невидимки
В каждом сомнительном деле единственное средство не ошибиться – это предполагать самый худший конец»
Глава 1. Без гарантии на успех
Вот уже месяц, как я живу на нелегальном положении. Если быть юридически точным, то я вообще-то не живу: месяц назад я погиб в банальном ДТП. В день имитации своей смерти я прервал все контакты с миром живых и ушёл в подполье. Сделал это я не для остроты ощущений, а с целью уйти из-под негласного контроля.
Накануне моей безвременной кончины меня не покидало ощущение, что за мной постоянно следят, и что с момента, когда мне поручили вести дело Таненбаума, из нашей «конторы» идёт утечка информации. Возможно, сведенья «утекали» и раньше, но остро это я почувствовал только когда занялся поисками таинственной личности по фамилии Таненбаум.
Я понимал, что противник играет со мной, как
Я же продолжу заниматься тем, чем и занимался при жизни: поиском злого гения современности, но уже без его контроля.
Вот такой мой план: рискованный и без всякой гарантии на успех. По большому счёту, не план, а самая настоящая авантюра, с попыткой реализации в надежде на русское «авось»! Авось кривая куда-нибудь да вывезет! Авось из этого что-то получится! Пусть надо мной смеётся старый лис Баринов и подобные ему умники, которые зубы сточили на оперативной работе, но я интуитивно, вопреки всем правилам и инструкциям, чувствую, что получится! Должно получиться! Иначе какой я тогда в президентской колоде козырь? Как какой? К сожалению – последний!
В последний день своей легальной жизни на красной иномарке я приехал на Казанский вокзал, после чего «зайцем» на электричке умудрился добраться до Тулы. На такие ухищрения мне пришлось пуститься, чтобы не «засветиться» при покупке билета и не «воскреснуть» раньше времени.
В частном секторе у одинокой старушки я снял маленькую, но чистую комнату, где и прожил целую неделю.
В свободное от осмысления роли спасителя Отечества время я посещал местную рюмочную «На посошок», где каждый раз был сильно пьян, чрезвычайно щедр и, как говорится «свой парень в доску». После третьего визита в это питейное заведение мне повезло: на лице у меня остался синяк, а на руках паспорт на имя гражданина РФ Токарева Василия Григорьевича, тридцатилетнего уроженца села Юрзовка Волгоградской области.
С Василием Григорьевичем, который месяц как «откинулся» [10] из мест не столь отдалённых, мы сначала выпили, потом поскандалили, потом набили друг другу морду, после чего нам сам бог велел выпить на мировую и разойтись в разные стороны. В пылу сражения и братаний Василий Григорьевич, проходивший весь лагерный срок под кличкой «Дрыщ», не заметил, как его новенький паспорт перекочевал ко мне в карман.
Если верить новому знакомому, то зиму он намеревался коротать у родной тётки в Туле, а весной перебраться в Астрахань, где предполагал жить и работать сторожем на бахче.
10
«Откинулся» – уголовный жаргон, как правило, употребляется в значении освободиться из мест лишения свободы.
Из этого я сделал вывод, что паспорт ему понадобится нескоро. Даже после обнаружения пропажи документа Василий Григорьевич ещё долго будет тянуть с его восстановлением, так как местное отделение полиции Дрыщ очень не любил, и, видимо, сотрудники ОВД платили ему той же монетой.
Переклеить фотографию на паспорте для меня было делом десяти минут. Обеспечив себя документами, я стал больше уделять внимание внешности: отросшие волосы сменили аккуратную офицерскую причёску, а на лице я отпустил «шкиперскую» бородку, после чего созданный мной образ явил из себя нечто среднее между свободным художником-авангардистом и подающим надежды молодым физиком-ядерщиком.