Последний крестовый поход
Шрифт:
Он знал слабые места Матвея.
– Как с ней быть? Её ты тоже бросишь?
Проглотив комок, застрявший в горле, Авдеев посмотрел в окно, стараясь избегать глаз своих товарищей. С одной стороны он хотел, мало того, он понимал, что теперь он просто обязан был помочь ей, но с другой - его пугало то, что ждало его впереди…. Начало уже имело трагические последствия, о том, что может случиться потом, думать даже не хотелось.
Матвей разрывался на части. Столько противоречивых желаний боролись в нём в этот момент. Любимая девушка, друзья…. Их жизни зависели только от его решения сдаться
Когда Иоанн рассказывал ему обо всём, парень не думал, что всё окажется настолько серьёзным. Жизнь и Смерть, Добро и Зло…. Только сейчас он стал понимать истинное значение этих слов.
Мирослава сидела в гостиной в окружении своих бывших товарищей и в обществе Георга Мареша. «Семейная идиллия!» - подумала она, не смея сделать лишних движений.
– Значит, он не может ходить? – спросил Эдик.
– Да, уж я постарался! – с восторгом в голосе воскликнул вампир.
– Хотел бы я посмотреть на него в тот момент! – улыбался Костя.
– Он лежал на полу в луже собственной крови, схватившись за ногу и задыхаясь от боли, - в подробностях описывал страшную картину Георг.
Все рассмеялись. Казалось, весь дом наполнился их смехом.
– Хватит! – вдруг крикнула Мирослава, затыкая уши. – Замолчите!
Хохот тут же смолк. Всё внимание теперь было сосредоточено на ней.
– Что тебе не нравится? – оскалился Шевцов. – Ты должна быть благодарна нам за то, что мы не тронули тебя, и ты до сих пор ещё жива и невредима. А вместо этого, ты сидишь и указываешь нам, что делать!
– Мне надоело слушать, как ты издеваешься над людьми! – пропустив мимо ушей его слова, обратилась она к Георгу.
Мареш встал и подошёл к Мирославе. Она напряглась. Ей было сложно предугадать его действия, и уж тем более она не могла знать, чего от него можно было ожидать. Вампир опустился на одно колено, чтобы сравняться с Мирой и заглянуть ей в глаза.
– Он заслужил это, – произнёс спокойно Георг. – Я обещал ему, что он пожалеет о случившемся. Иоанн только рассказал Матвею, но не наделил его силой, которая помогла бы ему противостоять мне. Дибазанини не подумал о том, что его потомок не сможет одолеть нас, потому что человеческая раса слаба! Матвей не помог даже тебе, когда ты в нём так нуждалась!
– Его нога…
– Если бы он действительно любил тебя, физическая боль не была бы помехой. Он слабак и заботится только о себе. В этом его проблема, впрочем, как и у всех выходцев из рода Дибазанини! Но когда дело касается амуров, то… - Георг улыбнулся. – Сама понимаешь!
– Это всё ложь! Матвей много раз помогал мне и всегда терпел, когда я оскорбляла его! Он любит меня!
– Так любит, - рассмеялся Мареш, – что даже готов убить! Тебя, прекрасную и чистую, как первая роса по утру, ради спасения этих жалких и ничтожных людишек, которые снова и снова увязают в своих грехах, не задумываясь о расплате, которая ждёт их впереди, и уж тем более о том, кто страдает и мучается за их деяния!
Подойдя ближе к ней, он нежно повернул её голову к свету. Окинув взглядом рану, оставленную Матвеем, он с сарказмом произнёс:
– Истинное проявление чистой любви!
Мира не сводила глаз с Георга.
– Но
С этими словами его руки опустились к замку на её футболке. Он медленно расстегнул молнию и, поднеся зеркало так, чтобы Соколовская могла видеть своё отражение, продолжил:
– Метка принадлежности. Такое же истинное проявление любви... Порочной! – сверкнул глазами Мареш.
– Будь Матвей служителем церкви, как и его предок, я бы никогда тебя не нашёл, и моя сила была бы вновь неполной! Мне пришлось ждать многие столетия, чтобы род Дибазанини забыл о своём предназначении. Ради этого я даже позволил им считать себя побеждённым. И вот оно свершилось! Авдеев не священник, он всего лишь человек…. Слабый, двуличный и…
Георг замолчал.
– Порочный! – снова повторился он.
– Если бы не тот поцелуй и та пикантная сцена с объяснением в любви, эта метка никогда бы не появилась у тебя. Но… Современные молодые люди такие ветреные: дал повод думать, что этап дружбы пройден, хотя никакой дружбы не было и в помине, и вот вам, пожалуйста, - любовь! А что такое любовь? Вы хоть когда-нибудь задумывались, есть ли она вообще эта любовь?
Мареш улыбнулся.
– В утешение тебе, хоть это уже и неважно, скажу, что стрела Купидона, поразившая избранного, отравила его именно искренней любовью, так что здесь он тебе не соврал. Матвей правда любит тебя, чему доказательство – эта метка, и это огромный плюс, он здорово мне помог, когда я стал искать тебя…
Мира не могла поверить тому, что видела в отражении.
– Но, - продолжал вампир, – стоит отдать ему должное: Авдеев, как монах, хранил свои чувства глубоко внутри, чтобы никто не мог понять, узнать, даже догадаться, как сильно он способен любить! Любить тебя, Мирослава…. Он любил, но давил в себе это чувство, как будто знал, к чему это может привести. Но искушение было слишком сильным! Такие уж вы, люди…
– Что это? – наконец, спросила Мира.
– Хорошо! – сказал Мареш, явно недовольный тем, что его эпичный монолог был прерван. – Скажу проще: ты – первая девушка, которую полюбил избранный! Так понятнее? В Священном Писании сказано: «…первая, кому отдаст он своё сердце и душу, будет ключом к его смерти».
Соколовская всё ещё стояла, не сводя глаз с креста на левой ключице. Так вот почему она нужна была Георгу! Теперь вся картина чётко предстала у неё перед глазами.
– Всё очень просто: умрёшь ты, умрёт избранный!
Едва Мареш закончил свою фразу, как перед глазами у Миры всё поплыло. Она почувствовала, как пол уходит из-под её ног, и через мгновение она лежала в гостиной без сознания.
Глава 16
– Значит, ты хочешь уехать отсюда? – спросил Денис у Матвея. – Не думал я, что ты на это способен!
Авдеев молчал.
– Получается, что мы напрасно ездили в город за всем этим барахлом? Ты слишком быстро решил сдаться, Матюх! Хорошо, я не буду сейчас говорить о том времени, которое мы потратили впустую на разъезды в город, а перейду к главному: как быть с девушкой? Ты же не позволишь этим кровососам прибрать её к своим рукам? Или я ошибаюсь?