Последний крик
Шрифт:
— Да, — подтвердил он. — Правда. — А на самом Деле ему хотелось громко рассмеяться ей в лицо.
Как она могла прожить с ним шестьдесят лет и не догадаться о правде?
— Ты встретишься со мной сегодня вечером? — прошептал Робин, прижимаясь к ней и касаясь губами ее уха. — Ты встретишься со мной на шоу сегодня вечером? Я хочу показать тебе кое — что. И думаю, ты захочешь это увидеть.
Она надолго задумалась и наконец тихо ответила:
— Хорошо.
Улыбка
«Одна готова, остались двое, — радостно подумал он — Теперь, если я смогу убедить Дайдру и Гарри присоединиться к нам, будет то, что надо».
Глава 27
Робин постучал в дверь вагончика. Затем, не ожидая ответа, открыл дверь и вошел внутрь.
Послеполуденное солнце светило ярко. Вагончик перегрелся, и воздух в нем был горячий, тяжелый. Робин поморгал глазами, ожидая, когда они привыкнут к полутьме, и увидел, что Дайдра, сидящая за отцовским столом, смотрит на него.
На ней была голубая тенниска без рукавов и белые теннисные шорты.
Длинные каштановые волосы она зачесала назад и закрепила голубой заколкой.
— Робин? — она не скрывала своего удивления.
— Я просто зашел узнать, как ты, — откликнулся он. — У тебя все в порядке?
Она кивнула.
— Да. Все хорошо.
— Я хочу сказать, вчера вечером… было жутко, — проговорил он с невинным видом. — Когда ты закашлялась…
— Никогда не буду больше есть сахарную вату, — застонала Дайдра. — Случилось что — то странное. Вата прилипла к лицу и оторвать ее было невозможно. Я правда подумала, что задохнусь.
— Рад, что ты в порядке, — солгал Робин, очень довольный тем, что голос его прозвучал искренне.
— Спасибо, что зашел, — сухо произнесла Дайдра и повернулась к столу, заваленному бумагами. — Я правда не могу сейчас болтать. Мне надо работать.
— Сейчас уйду, — объявил Робин. — Я только вот, хотел сказать… ну… никаких переживаний…
Она сощурила глаза. — О чем ты?
— Я насчет Гарри, — пояснил Робин, опуская глаза.
— Все в порядке, — отреагировала Дайдра, чувствуя неловкость.
А он снова почувствовал холодок в ее голосе.
— Надеюсь, мы останемся друзьями? — тихо пробормотал Робин.
Дайдра что — то сказала в ответ, но он не расслышал ее слов.
— Как давно ты знаешь Гарри? — спросил Робин. Ему хотелось увидеть ее смущение, хотелось застать ее врасплох.
— С начальной школы, — быстро ответила она. «Лгунья», — подумал он, не изменив выражения лица.
В этом вагончике сейчас находятся два лжеца, хотелось ему сказать. Но завтра один из нас будет мертв. Завтра на этом вагончике будет
Робин направился к двери. Потом остановился и опять повернулся к ней.
— Сделай мне одолжение…
Она нахмурилась.
— Какое?
— Встретимся вечером? На «Шоу Дровосеков»? На восьмичасовом сеансе?
— Что? Ты серьезно?
— Я хочу, чтобы ты увидела кое — что, — ответил Робин с энтузиазмом. — Ты будешь поражена. Правда. И возьми с собой Гарри.
— Гарри?!
Он увидел смущение на ее лице. Смущение, смешанное с любопытством.
— Просто приходите, — пригласил Робин, сверкнув лучшей своей улыбкой. — Ты и Гарри. На восьмичасовой сеанс. Это последнее одолжение, о котором я тебя прошу. Обещаю…
Глава 28
Дайдра и Гарри подъехали к открытому театру без десяти минут восемь. Дайдра провела своего спутника в передние ряды.
— Что мы тут делаем? — спросил в недоумении Гарри, Дайдра сжала его руку.
— Я тебе уже говорила, — напомнила она нетерпеливо. — Робин хочет что — то нам показать.
— Но его даже нет здесь, — возразил Гарри, обернувшись ко входу.
— Давай подождем, — объяснила Дайдра.
Она окинула взглядом небольшой театр и увидела, что он почти пуст. Группа подростков толпилась на верхних рядах. Возможно, набралось бы еще двадцать — тридцать человек по всему театру.
Низкие облака над головой закрывали луну и грозили дождем. Вдалеке Дайдра разглядела зигзаги бледных молний, сверкнувших в небе. Нестабильная погода заставила людей остаться дома. В парке было очень мало посетителей.
Внутри у Дайдры все сжалось. Руки стали холодные и влажные. Она сунула их в карманы шортов и опустилась на сиденье рядом с Гарри.
«Поскорее бы уже все закончилось», — подумала она с беспокойством.
Джазовая музыка тридцатых годов гремела сверху из громкоговорителей. Багровая подсветка пробивалась поверх пеньков, усеявших поляну.
Дайдра знала, что скоро появятся актеры — подростки, одетые по моде тридцатых годов. Они будут болтать и смеяться, затем примутся за работу — начнут разрубать топорами пни, расчищая место для Парка Страха.
Потом музыка станет громче, мрачный багровый туман закружится по театру, а рабочая бригада парней впадет в бешенство — они начнут замахиваться топорами друг на друга, отрубать друг другу руки и ноги, рассекать головы, заливая землю кровью. Словом, зрители сполна получат острые ощущения, за которыми они и пришли.