Последний магнат

Скотт Фрэнсис Фицджеральд

– Нет, я не за тем.

Молчание, такое длинное, что он решил – она обиделась.

– Где же с вами увидеться? – спросила она внезапно.

– А на студии? Или дома у вас?

– Нет, лучше в другом месте.

И неожиданно он стал в тупик: какое назвать место? Домой пригласить? В ресторан? В коктейль-бар? Где встречаются люди? Не в доме же свиданий?

– В девять часов где-нибудь, – сказала она.

– Боюсь, что в девять не удастся.

– Тогда не нужно.

– Хорошо, пусть в девять. Но давайте неподалеку от студии. На Уилширском бульваре есть кондитерская…

Было

без четверти шесть. В приемной ожидали двое, они являлись ежедневно в это время, и каждый раз их просили прийти завтра. Дело было не столь существенным, чтобы заняться им немедленно, несмотря на одолевавшую в этот час усталость, и не столь маловажным, чтобы вовсе отмахнуться от него. И, снова отложив прием, Стар посидел за столом неподвижно, думая о России. Вернее, о фильме про Россию, обсуждение которого займет сейчас тридцать безрезультатных минут. О России, он знал, тьма сюжетов, не говоря уже про Главный Сюжет, – и у него целая бригада больше года была занята разысканиями и созданием сценариев, но все получалось не то. Стар чувствовал, об этом можно сказать масштабно, крупно, языком Американской революции, а выходило иначе, упиралось в неприятные проблемы. Он считал, что относится к России по-справедливому, – картину он хотел поставить самую доброжелательную, но оборачивалось это лишь тугой головоломкой.

– Мистер Стар, к вам мистер Драммон, мистер Кристоф и миссис Корнхилл по поводу русского фильма.

– Хорошо, давайте их сюда.

Потом, с шести тридцати до семи тридцати, он просматривал отснятое днем. В другой раз он так и просидел бы до ночи в просмотровой или в зале перезаписи, но сегодня сказывался недосып – и предстояло свидание. По дороге в кафе он зашел к себе. В приемной ждал его Пит Заврас с рукой на перевязи.

– Ты Эсхил и Еврипид кинематографа, – сказал Заврас с поклоном. – И Аристофан, и Менандр тоже.

– Кто они такие? – улыбнулся Стар.

– Мои соотечественники.

– Я не знал, что у вас в Греции делают фильмы.

– Ты отшучиваешься, Монро, – сказал Заврас. – А я хочу то сказать, что ты великолепнейший парень. Я тебе на сто процентов обязан жизнью.

– Ну, как рука?

– Рука – пустяк. Такое ощущение, точно кто взасос целует меня в плечо. Рука – недорогая плата за такой исход дела.

– А как вышло, что ты именно сюда пришел прыгать? – спросил Стар с любопытством.

– Я пришел к Дельфийскому оракулу, – сказал Заврас. – Пришел к Эдипу – и он разрешил мою загадку. Попадись мне только в руки сволочь, пустившая эту сплетню.

– Жаль, что я не получил, как ты, образования, – сказал Стар.

– Выеденного яйца оно не стоит, – сказал Пит. – Я кончил бакалавром в Салониках, и что мне это дало в итоге?

– Итог подводить рано, – сказал Стар.

– Знай, Монро, я за тебя любому глотку перерву, – сказал Заврас. – В любое время дня и ночи.

Стар закрыл глаза, открыл опять. Силуэт Завраса слегка расплылся на солнечном фоне. Стар оперся рукой на столик позади себя, сказал обычным голосом:

– Всего хорошего, Пит.

В глазах потемнело почти до черноты, но он заставил себя сделать несколько привычных шагов в кабинет, защелкнул дверь и лишь затем нашарил в кармане таблетки. Стукнул графин о стол; зазвенел

стакан. Он опустился в кресло, дожидаясь, когда подействует бензедрин, чтобы затем идти обедать.

Когда Стар, пообедав, возвращался к себе, ему помахали рукой из проезжающего «родстера». В открытой двухместной машине сидел молодой актер со своей девушкой, и Стар смотрел им вслед, пока они не растворились в летнем сумраке за воротами. Мало-помалу он терял живое ощущение этих радостей, и уже казалось, что Минна унесла с собой всю их остроту; золотой ореол чувства тускнел, скоро даже бесконечная печаль о Минне кончится. Ему по-детски представилось, что Минна там, на синих небесах, и, войдя в кабинет, он – впервые в этом году – вызвал из гаража свой «родстер». Большой лимузин слишком угнетал бы памятью вечных рабочих раздумий и усталых дремот.

Стар вырулил из ворот, все еще внутренне напряженный, но верх у «родстера» был откинут, и Стара опахнуло летней мглой, и он огляделся. Вдали над бульваром висела луна и очень убедительно казалась новой – круглый год, каждый вечер обновляемой. Минна умерла, но огни Голливуда не погасли; косо отразясь от лимонов, грейпфрутов, зеленых яблок, падало на тротуары матовое сияние из витрин. Лилово замигал стоп-сигнал идущей впереди машины и на следующем перекрестке снова замигал. Всюду кромсали небосвод рекламные прожекторы. На пустынном углу улицы двое загадочных людей ворочали мерцающий бочонок прожектора, чертя в небесах бессмысленные дуги.

В кондитерской, у прилавка со сластями, стояла и неловко ждала женщина. Ростом она почти не уступала Стару. Ей было явно не по себе, и если бы не вид Стара – учтивый, совсем не нахальный – она бы тут же оборвала свидание.

Они поздоровались и вышли на улицу без дальних слов, почти без взглядов, – но, идя к машине, Стар видел уже, что это просто миловидная американка – никак не красавица, не Минна.

– Куда мы едем? – спросила она. – Я не думала, что без шофера. Но ничего, – я неплохо боксирую.

– Боксируете?

– Звучит грубовато, конечно. – Она улыбнулась натянутой улыбкой. – Но про вас, киношников, такие страхи рассказывают.

Мысль о себе, как о бандите-насильнике, показалась Стару забавной – но лишь на секунду.

– Итак, зачем я вам? – спросила она, садясь в машину.

Он стоял молча, ему хотелось тут же попросить ее вон из машины. Но она уже села и успокоилась – и ведь он сам был виновником всей неловкой ситуации. Сжав зубы, он обошел машину, чтобы сесть за руль. Свет уличного фонаря падал женщине прямо в лицо, и не верилось, что это та самая, вчерашняя. Сходства с Минной не было теперь никакого.

– Я отвезу вас домой, – сказал он. – Где вы живете?

– Домой? – поразилась она. – Я не спешу. Если мои слова задели вас – простите.

– Да нет. Большое спасибо вам, что пришли. Это я сглупил. Мне вчера вечером показалось, что вы точная копия одной моей знакомой. Было темно, свет бил мне в глаза.

Женщина обиделась – вот еще, она не виновата, что не похожа на кого-то там.

– И только-то! – сказала она. – Странно. С минуту ехали молча.

– Ах, вы ведь были мужем Минны Дэвис? – осенила ее вдруг догадка. – Простите, что затрагиваю эту грустную тему.