Последний маршал
Шрифт:
Потому что женщина — та же река. Она меняется каждую тысячную долю секунды.
В третью ночь я не выдержал. К стыду своему, я понял, что защитником и утешителем могу быть только очень ограниченное время. А потом… днем предпринимать усилия и искать человека, а ночью спать с его женой, отдавая ей немногие оставшиеся силы, что-то тут не совсем то…
Я лежал на спине, изучая потолок, и что-то думал в этом роде, пытаясь философски постичь нестандартную ситуацию, которая сложилась в результате моего
И вот когда в размышлениях своих я достиг полного тупика, Таня вдруг тихо-тихо сказала:
— Хорошо…
С меня было достаточно.
Сначала я сел на краю кровати и тупо уставился в угол спальни, словно пытаясь увидеть в нем домового, который и проговорил это чудовищное слово. Но там, естественно, никого не было.
Я встал и начал спокойно одеваться.
— Ты куда? — в голосе Тани явственно звучало недоумение.
— Домой, — ответил я.
— Как — домой?
Мне не хотелось ее обижать, но и оставаться здесь я не собирался больше ни минуты.
Я молчал, натягивая на себя рубаху, и тут она привела, как ей казалось, серьезный аргумент:
— Ты же не можешь сейчас меня оставить.
Я обернулся, даже перестав застегивать пуговицы, и посмотрел в ее широко раскрытые глаза.
— Почему? — спросил я.
— Как — почему? — удивленно переспросила она, но тем не менее замолчала, потому что сказать ей было нечего. Потому что она не могла сказать, что ей плохо и что она нуждается в моей защите. Она только что вслух произнесла, что ей — хорошо.
Больше всего я боялся, что она начнет плакать. Но она не стала. Она только цинично произнесла:
— Кошмар. Отца убили, муж пропал, а тут еще и любовник бросает… Утопиться, что ль?
Слова, конечно, ужасные по своей сути, но ей, видимо, они были необходимы. Поэтому я молчал, ничего не отвечал, но продолжал одеваться.
— Ты больше не придешь? — спросила она, проводив меня до двери.
— Нет, — ответил я, стараясь не встречаться с ней глазами.
Она шумно вздохнула и сказала:
— Ты только не переживай, ладно?
Прежде чем выйти, я долго смотрел на нее.
— Прости, — попросил я.
— Спокойной ночи, — пожелала она мне.
— Спокойной ночи, Таня.
Дверь за мной закрылась. Я мог голову дать на отсечение, что, пока я спускался по лестнице, она стояла за дверью, прижавшись к ней спиной, прислушивалась к моим шагам, плакала и не замечала своих слез.
Разумеется,
Рано утром меня разбудила Лиля Федотова.
С трудом вспоминая, где нахожусь, я осоловелыми глазами уставился на свою соблазнительную помощницу.
— Лиля? — Я медленно приходил в себя. — А где Ирина?
Ее глаза расширились до такой степени, что уже в следующую секунду я вспомнил, где ночевал.
— Александр Борисович! — Она с интересом смотрела на меня. — Вы что — девочек по ночам в кабинет приводите?
Я не стал напоминать ей, что Ирина — моя жена. Облажался так облажался.
— Ну? — спросил я у нее, вместо того чтобы объяснить, что думал, будто нахожусь у себя дома. — Что нового? Что у нас плохого, как говорилось в старом мультфильме?
Она внимательно в меня вглядывалась.
— Да немало, — протянула она, не сводя с меня чуть сочувственного взгляда. — Мятые рубашка и брюки. Помятое лицо. Щетина недельной давности.
— Трехдневной, — буркнул я.
— Все равно, — пожала она плечами. — В ресторан с вами я бы не пошла.
— Я бы тоже, — не слишком вразумительно ответил я, и в это время, на мое счастье, зазвонил телефон, что избавило меня от необходимости объяснять смысл своих последних слов.
Я подскочил к телефону с такой прытью, словно знал, что звонят по очень важному делу.
Так, в сущности, и оказалось.
— Турецкий слушает.
— Александр Борисович? — Голос незнакомого мне мужчины звучал уверенно.
— Да! — Как будто в этом богоугодном заведении работают два Турецких!
— У дежурного в приемной следственной части лежит конверт на ваше имя, — сообщил голос.
— Кто это говорит? — быстро спросил я.
— Не теряйте времени, Александр Борисович, — посоветовал незнакомец. — Зайдите в приемную и заберите конверт. Не пожалеете.
— Кто говорит? — не унимался я.
— Не будьте упрямым ослом и не талдычьте одно и то же, — сказал этот наглец. — В конверте информация, которая может вас заинтересовать. До свидания.
И разумеется, подлец повесил трубку.
Через несколько минут я держал в руках небольшой конверт, на котором было написано: «А. Б. Турецкому». И все.
Внутри находился маленький клочок бумаги. На нем было написано: «522-75-52».
— Что там такое? — полюбопытствовала Лиля.
Я молча показал ей загадочный номер телефона. Она, естественно, спросила:
— Еще одна поклонница? — А глаза такие добрые-добрые, ну, вы знаете тот анекдот.
Я сел за стол и решительно пододвинул к себе телефон. Сейчас мы узнаем, что это за поклонницы досаждают мне по утрам. Щас, понимаешь, я с ними разберусь.