Последний маршал
Шрифт:
Набрав номер, указанный в записке, я насчитал шесть длинных гудков, прежде чем на противоположном конце провода что-то зашевелилось и заговорил автоответчик голосом уверенного в себе педераста:
— Здравствуйте, Александр Борисович. Мы хотим передать вам информацию об известном вам офицере ФСБ Владимире Аничкине. Информация бесплатная, но опасная. Во избежание осложнений прошу вас быть сегодня в четырнадцать ноль-ноль около главного входа в парк Горького. К вам подойдут.
И это опять было все.
Я посмотрел на Лилю. Она улыбалась мне с издевкой, как недоверчивый
Я тоже улыбнулся ей.
— Вы угадали, — сказал я ей. — Меня только что пригласили на вечеринку, которая, как они обещают, закончится групповым сексом. Не хотите составить мне компанию?
— В следующий раз. — Она даже изменилась в лице.
Я кивнул.
— Я так и думал, — проговорил я, набирая номер на аппарате внутренней связи. — Придется пригласить Меркулова.
— Я что-то подозревала в этом роде касательно вас, — сообщила она мне. — Но что касается Меркулова — это для меня удар.
— На свете много есть такого, друг Федотова, — пробормотал я, — что и не снилось нашим мудрецам.
Наконец на том конце провода трубку взяла секретарша Кости:
— Приемная Меркулова.
— Турецкий, — сказал я. — Соедините меня с Меркуловым, пожалуйста.
— А Константина Дмитриевича нет, — сообщила она. — И до обеда, очевидно, не будет.
— Это точно?
— Так он сказал, во всяком случае, — ответила секретарша и повесила трубку.
Я посмотрел на Лилю. Сказать, что ли? Но уже в следующее мгновение решил, что не стоит. Не то чтобы я не доверял ей, но просто решил ничего пока не рассказывать. Помочь она мне вряд ли чем сможет, а лишние знания ей абсолютно сейчас ни к чему. Тот самый случай, когда большие знания рождают большие печали.
Придется действовать на свой страх и риск. А впрочем, что я хотел от Меркулова? Благословения? Чем он сейчас может мне помочь? Общаться же со своим непосредственным шефом, начальником следственной части, мне не хотелось. Я ему не доверял. А о результатах операции доложу Косте по окончании дела, решил я.
После ночного разговора в кабинете генерала Петрова у Аничкина голова была будто стеклянная. Странные разговоры, непонятные поручения — такое впечатление, что ему недоговорили самого важного, не раскрыли истинной цели этой операции. Хотя внешне все было абсолютно гладко: ФСБ пытается запутать дудаевцев и обмануть — сбыть им негодное оружие.
И все-таки что-то здесь было не так. Зачем, например, в операцию вмешивается МВД? И при чем тут администрация Президента? Секретные операции такого рода проходят в обход чиновничьих структур, о них докладывают только лично Президенту… Зачем надо было вызывать Аничкина по экстренной связи? Почему, в конце концов, совещание проходило ночью и в такой, мягко говоря, неформальной обстановке?
От этих бесконечных «почему?» и «зачем?» у Аничкина с утра разболелась голова. Не помогла ни лошадиная доза анальгина, ни расхваливаемый по телевизору
Аничкин нажал пару кнопок на пульте селектора.
Через минуту донесся голос Петрова:
— Петров слушает.
— Это я, Аничкин. Все в порядке, Григорий Иванович.
— Хорошо. Ты не забыл о своих планах на вечер?
Ха, о таком захочешь — не забудешь!
— Нет, Григорий Иванович.
— Добро. Как только вернешься, позвони.
— А если поздно?
— Не важно. Звони в любое время.
Аничкин побарабанил пальцами по столу. Потом включил телевизор и посмотрел «Новости». Заварил кофе, выкурил пару сигарет. До десяти оставалось еще целых шесть часов. О чем говорить с чеченцем, он представлял себе довольно смутно. Хотя, судя по словам Малькова, Мажидов был прекрасно информирован и сам будет знать, что именно ему надо. Ну и ладно. В конце концов, Володя ведь не напрашивался. Они сами ему поручили.
Сегодня утром, получая «Самумы» в НИИ «Пульсар», он заметил странную вещь. Люди, которых он знал по нескольку лет, например Соколов, директор института, едва завидев его серебристую карточку, сразу становились какими-то сухими, официальными и даже немного испуганными. Соколов так вообще попытался называть его «товарищ полковник», хотя они давным-давно перешли на «ты».
Создавалось такое впечатление, что всем им известно что-то, продолжающее оставаться тайной для Аничкина, хотя именно он был обладателем личного идентификатора. Ну не глупо ли?
Аничкин даже сделал попытку разузнать хоть что-нибудь у Соколова Но тот, только услышав словосочетание «Стратегическое управление», отшатнулся от Аничкина как от чумного.
Несомненно, это самое управление было каким-то новым формированием, которое, выполняя задачи ФСБ, одновременно затрагивало и интересы других ведомств. Но служба безопасности никогда не была связана, например, с Советом Министров. Почему же фонды, судя по записке Петрова, отпускались именно оттуда? И потом, почему если в Раменках и «Пульсаре» имели хоть какое-то представление о Стратегическом управлении, то на Лубянке даже Ахмет Ахметович Абушахмин ничего не знал? Все это было более чем странно.
В итоге Аничкин пришел к выводу, что сам никогда в жизни не догадается, не стоит даже ломать голову. Это означало только одно: нужно было у кого-то спросить. А у кого спрашивать, как не у своего непосредственного начальника?
Он снова набрал на селекторе номер Петрова.
— Петров слушает.
— Григорий Иванович, это Аничкин. Тут у меня вопросик один к вам возник. Можно зайти?
— Давай, только недолго.
— Выхожу прямо сейчас.
Через три минуты он вошел в кабинет Петрова. Тот молча указал Аничкину на стул и приготовился слушать.