Последний министр. Книга 3
Шрифт:
Протопопов намерено опускал из своего повествования детали, да важные, но совершенно ненужные сейчас. Государю следовало во чтобы то ни стало донести то общее положение дел, которое сложилось в Империи в сложную военную годину. Следовало уколом адреналина заставить Николая снять с себя пресловутые шоры, заставить его действовать, а главное — по хорошему так разозлиться. А это было возможно только в том случае, если удастся убедить Императора в том, что опасность угрожает не лично ему, ни даже его семье и замечательным детям, но самой России и эта опасность легко подорвёт любые традиции и устои. На что был способен Государь тогда, когда на карту была поставлена судьба страны хозяином земли которой он называл
— Почему ты не сказал мне об этом при прошлой нашей встрече? — строго спросил Николай.
— Потому что ты, Государь Император, настоящий русский человек и до конца бы стоял за то, чтобы сохранить свою Империю в незыблемом виде, без веских оснований не позволяя вносить коррективы в текущие процессы внутри. Но прямо сейчас твоя консервативность утянула бы государство ко дну. Но я верю в то, что русские долго запрягают, но быстро едут и ты готов все исправить. Потому что теперь, когда я лопнул пузырь желчи, коррупции, гнили и предательства, ты сможешь убедиться, что страна пребывает в агонии и перемены России необходимы, как воздух. Теперь у тебя есть веские причины перестать запрягать и наконец поехать.
— Бисмарк, — впервые за все время разговора Николай едва заметно улыбнулся.
— Сейчас приняты радикальные меры по решению кризисов, прежде всего продовольственного и эти меры дают тебе уникальный шанс стать снова монархом, которого ценит и уважает собственный народ.
Протопопов взял бумаги со стола — пол протоколом допроса лежал протокол экстренного совещания министров, в котором были зафиксированы основные направления работы по урегулированию и стабилизации кризисов. Все то, что приняли министры на недавнем совете. Подвинул листок к Николаю. Тот теперь уже ничего не спрашивая взял его и принялся ознакамливаться.
Читал долго, возможно пересчитывал некоторые строки. Потом сказал.
— Эти инициативы не пройдут.
Удивительно как спокойно отреагировал Государь на предложенное, учитывая что меры были действительно радикальными и довольно таки всеобъемлющими.
Министр вопросительно приподнял бровь, требуя разъяснений вот этого вот «не пройдут». Любопытно — в ком Николай видел стопоры выработанному плану и отчего мыслил так категорично. Скажем так, с какой стороны исходила угроза?
– Алексеев, тот же Крымов... — начал называть Император фамилии хорошо известных министру персонажей.
Понятно, армия и некоторые ее генералы.
— Сюда едет генерал Келлер, Государь и он сообщил мне в своей телеграмме, что готов защитить своего Государя, — мягко проговорил Протопопов, корректируя вектор диалога.
Николай вздрогнул, наконец не справившись со своими эмоциями.
— Фёдор Александрович... он натворит бед, — Император шептал эти слова. Потом уже громче добавил. — Но ведь Гурко готовит наступление, из ставки докладывалось, что все в порядке. Именно это мы собирались сообщить нашим союзникам на грядущей конференции.
Николай как будто искал последние возможные зацепки, которые бы помогли ему выбраться из того болота, в котором он в один миг оказался.
— Наступление? — Протопопов покачал головой. — Ты сам видел, что твои генералы завязли по горло в фальше и спелись с масонами... В армии начинают укоренятся пораженческие настроения.
— Они давали присягу! И выполнят приказ, чего бы это не стоило.
— Срать они хотели на присягу, дадут новую, если понадобится. Скажу больше, мне доложено о том, что так называемые «оборонцы» готовят на обсуждение один любопытный пораженческий законопроект, который они намереваются протолкнуть в самое ближайшее время. А прямо сейчас
— О каком тексте речь? — насторожился Государь, хмурясь и добавляя. — Ты же сам сказал, что предпринимаемые тобой меры позволят контролировать рабочих и солдат? Так?
Николай говорил о той части мер, которая касалась интеграции солдат Петроградского военного гарнизона на столичные промышленные предприятия.
— Людей не хватит, а те, что есть будут только тушить пожары и предупреждать возгорания, но не смогут решить проблему целиком, — ответил министр.
Говорил Александр Дмитриевич о нашумевшем скандальном приказе за номером 1, выданным на ура Петросоветом, который в оригинальной истории был принят только в марте, более чем через месяц от отписываемых событий. Да, упоминания сего приказа Александром Дмитриевичем было своего рода блефом и даже перевиранием, ведь фактически приказа ещё не существовало. И теперь вопрос — будет ли он принят в принципе, мир то менялся на глазах. При этом основной части текста в том виде, в котором он был опубликован в официальном выпуске «Известий» на данную минуту не существовало, он родился хаотично и безлико во время заседания Петросовета. Однако тот факт, что текст ещё не согласован и не опубликован вовсе не значило, что его основные положения уже не сформулированы на различного рода тайных заседаниях масонов и сочувствующих им лиц.
Тем более, что ноги у сего приказа росли от Керенского и Чхкидзе...
— Что о тексте, то его главный посыл — сделать армию нашего отечества недееспособной и безопасной для врага, — продолжил Протопопов. — Как следствие, капитуляция России со всеми вытекающими последствиями.
— Вздор, — не хотел соглашаться Император.
— А как иначе, если базисная идея этих кривотолков — лишить офицеров возможности отдавать приказы, — не отступал Протопопов.
Говорить о том, как звучало в оригинальной истории, где речь шла о выборных солдатских комитетах и прочее, прочее, прочее — министр не стал. Самих комитетов не существовало, но вот посыл был более, чем ясен — приказ нацеливался на отмену основополагающего армейского принципа единоначалия ввиду чего произошло повальные падение дисциплины и боеспособности воинских частей. Это была суть этого приказа и именно это должен был знать Николай.
— Если мы допустим, чтобы эти кривотолки оказались воплощены в жизнь, то это похоронит сначала всю армию, а следом и Отечество целиком, — настаивал Протопопов.
— Есть конкретные имена? — после небольшой паузы спросил Государь.
Протопопов вместо ответа снова нырнул за пазуху своего пальта и достал оттуда листки, содержащие материалы расследования о деятельности террористической группировки.
— У меня сейчас немало боевых ребят, которые контролируют Петроград. У нас хватит сил провести конференцию, даже если антипатриоты попытаются нам в этом начинании помешать. Но я отнюдь не исключаю штурма, Государь. Поэтому нам с вами жизненно необходимо подкрепление в лице генерала Келлера. Но Фёдор, чтобы перейти к активным действиям должен получить приказ...
Николай думал.
— Значит война, — наконец, вымолвил он. — Я немедленно распоряжусь выслать Алексеева в Крым и отдать вместе с ним под трибунал всех и каждого, кто находится в списке террористов.
— Ты видимо не понимаешь, — мягко перебил Протопопов. — У въезда в Царское село стоит целая казачья сотня, которая предана Алексееву. И они пойдут на штурм Александровского дворца, если твой приказ пойдёт вразрез их интересам и ожиданиям.
— Этого не будет.
— Я бы не стал проверять, а воспользовался возможностью все исправить. Новая реальность такова, что никому не нужен Государь, который принимает непопулярные решения.